| Сегодня — суббота, 17 ноября 2018 г. |
|
| .хих. альфaрий 16:05:30 |
 | Зачем учиться, если можно пить |
| | |
|
| Налог на имущество с несовершеннолетних Alexander Kirpikov 06:15:14 |
| | Квартира является собственностью несовершеннолетних? Тогда вам нужно знать о том, должны ли несовершеннолетние дети уплачивать налог на имущество физических лиц. Подробнее см. https://kirpikov.ru/faq/nalog-na-imushhestvo-s-nesovershennoletnih/
Понравилась публикация? Ставьте лайк и поделитесь ссылкой с друзьями в социальных сетях!
Составим исковое заявление в суд, заявление о вынесении судебного приказа, возражения на судебный приказ и иные юридические документы https://kirpikov.ru/service/iskovoe-zayavlenie/
Если Вам требуются юридические услуги, запишитесь на юридическую консультацию к юристам Кирпиков и партнеры по телефонам: 8 (922) 98-98-223, (922) 98-98-224 или по е-mail: info@kirpikov.ru
ПОМНИТЕ, к юристу, как и к врачу, нужно обращаться вовремя!
Подписывайтесь на наши страницы в соцсетях:
ВКонтакте: https://vk.com/kirpikovru
Facebook: https://www.facebook.com/kirpikovru/
Instagram: https://www.instagram.com/kirpikov.ru/
Twitter: https://twitter.com/kirpikovru
Одноклассники: https://ok.ru/kirpikovru
Google+: https://plus.google.com/u/0/102393625885031203961
Youtube: https://www.youtube.com/channel/UCGQHqsXxsBuO5J3-QlKgBtg
ОБРАЩАЙТЕСЬ в центр Кирпиков и партнеры https://kirpikov.ru/faq/, и мы ответим на все интересующие Вас вопросы!
Категории: Kirpikov, Дети, Жилое помещение, Имущество, Квартира, Кирпиков, Налоги, Родители, Юрист |
| | |
| Вчера — пятница, 16 ноября 2018 г. |
|
| Доказательство того, что я хyёво знаю английский Lordina Horror 16:26:09 |
 | I hate you,
And you hear me,
I want feel you,
But I crazy.
I want hide you,
Made you mine,
But I can't compare
Wiht your beautiful shine.
I feel so shy,
But I must not cry.
 DK - Я не достоин жизни
Настроение: Ща пройду новеллу и будю писать ориджиналег=3
Хочется: Нинаю
Категории: Хуйнё=3 |
| | |
|
| Опустошение. Сноуви 13:30:18 |
 | За каждым всплеском следует затишье.
За каждым взлётом - падение.
........я начала это к тому,чтобы.....
.......
.....
Слушай.... человек....
Ты когда-нибудь задумывался, насколько сложными могут быть чувства?
Я думаю об этом постоянно. Я пытаюсь их понять. Но временами не могу даже понять, что именно я чувствую.
Тело вдруг обессилило и совершенно не хочет двигаться. Мне дурно. Кружится голова. Что со мной?
Не понимаю. Я же просто... я же даже ничего не делала, чтобы так сильно устать. И вроде выспалась. И поела нормально. Что ещё не так-то? У меня просто нет причин чувствовать себя так.
...
Ах да. Вспомнила. Ну надо же...
Кто бы мог подумать, а?
Я просто расстроилась.
.....
Ты знал?
Души монстров напрямую связаны с их телами, и потому, если монстр будет в смятении или огорчён чем-то, его тело ослабнет и станет уязвимее. В таком состоянии монстр становится довольно лёгкой добычей.
.......
Ах да...
.....
Я начинала говорить немного о другом.
Сложность чувств.
Как легко хотеть чего-то и одновременно этого бояться, да?
Желать что-то и в то же время не хотеть этого.
Тебе знакомо это чувство, человек? Когда ты чего-то хочешь, но не уверен в своём желании. И начинаешь искать оправдания, почему это так тебе нужно, в то же время понимая, что оно тебе не нужно, или ты не готов пока к этому, или это даже невозможно.
...
Кажется, я совсем тебя запутала, да? Ну, я никогда не была хороша в объяснениях)
Я начала это к тому, что....
...
Не важно. Я окончательно потеряла желание делиться своими искореженными чувствами.
У меня нет сил на это.
Я вроде не расстроена, но....
Но хочу уйти в юезлюдное пустое пространство и не контактировать ни с кем ближайшие сутки. Я устала от людей. Я просто хочу побыть одна. Ни с кем не говорить. Ни на кого не реагировать. Позволить себе не улыбаться и молчать. О, особенно молчать.
На работе молчать нельзя. Я обязана здороваться и общаться с людьми. Знали бы они, как я от этого устала.
.....
За каждым всплеском эмоций следует период опустошения, когда я чувствую себя наиболее уязвимой в человеческом обществе. Хочу убежать. Скрыться. Исчезнуть. Просто побыть одна.
И в тоже время в эти периоды я...
Сильнее обычного ощущаю свооё одиночество.
Сильнее обычного хочу, чтобы рядом был тот, кто будет знать о моих скачках настроения и периоде "Пустоты". И кто, конечно, сможет успокоить и помочь выбраться из этого состояния. Самостоятельно это сделать можно, но на это уходить больше времени.
Потому что мне всё равно. И в тоже время нет.
Потому что я обессилена.
Потому что у меня морально нет сил противостоять чёрной дымке в грудной клетке, заменяющей мне чувства.
.......
......
....
...
..
Я хочу чувствовать.
|
| | |
|
| - Dжyn 04:59:59 |
 | 6 - тебя любят за то, что ты милый и добрый ребенок.
8 - над тобой уже подшучивают, потому что ты больше всех. Родители продолжают закармливать.
10 - все твои родные уже дают советы по похудению, но активно продолжают закармливать.
12 - тебя сравнивают с худой сестрой, на её фоне ты смотришься ещё хуже, чем есть на самом деле.
13, 14, 15, 16 - ты больше не милый и добрый ребенок. Ты обозленный закомплексованный подросток, у которого из друзей только котики и собачки.
17 - ты перестал есть. Ты уехал от родных. Начался новый этап в твоей жизни.
18 - да, тебя не обзывают, ты больше не самый толстый, но ты по-прежнему невъебенно уродлив.
19 - ты пытаешься измениться, но все бесполезно, твоя неуверенность в себе не поддается лечению.
20 - ты находишь утешение в удовольствиях и вредных веществах. Ты не хочешь больше меняться.
21 - ?
Ты ещё будешь жив? |
| | |
|
| ЛПН- ЛУЧШИЕ ПОДРУГИ НАВСЕГДА!!! Аи Мисаки 04:21:56 |
 | Дорогие мои подруги Утонувшая в мечтах и kitten, вы поругались из-за нескольких сучек (Прости меня, Соичи за мат). Например: cаlm portal woman, слабоумие и отвага и из-за ещё одной дуры ( я не знаю ее имя) ( я уважаю из мнение, но разве можно быть таким ту-ту, чтобы поссорить вас?). Также, мне было очень не приятно знать, что вы поругались. Вы сами написали, что мы лучшие подруги и я сама добавила навсегда. Значит получается ЛПН- ЛУЧШИЕ ПОДРУГИ НАВСЕГДА!!! Что значит нашу дружбу сам динозавр Тирекс не разрушит.
У меня есть парочку вопросов к нескольким личностям:
- Разве можно отбирать Леви у такой шикарной подруги, как Ани-чан?
- Разве можно давать повод, чтобы обидеть мою классную названную сестру kitten-чан?
- Разве можно давать повод для ссоры нашей крепкой дружбе?
- И последний вопрос, разве можно быть такими сучками?
Ани-тян и kitten-чан, пожалуйста помиритесь!!! ( хотя бы для меня ). |
| | |
|
| Алтайские бальзамы для всей семьи: 3 продукта, чтобы сделать крепче иммунную систему altayseligorgo 01:38:51 |
| | Все без исключения алтайские бальзамы обладают общеукрепляющими, тонизирующими, иммуномодулирующими и противопростудными характеристиками. Однако в каждый из них содержатся дополнительные компоненты, обращенные на урегулирование конкретных проблем – например, поддержание работы нервной системы или совершенствование состояния эпидермиса. Вот почему рекомендуем подобрать особенные составы для поддержки здоровья в зимний период и поздней осенью.
ТОП-4 алтайских бальзама для всей семьи:
Боровая матка и красная щетка для женщин. Отличный вариант для профилактики болезней в области гинекологии: совокупность уникальных трав купирует воспалительные процессы и содействует исчезанию всяческих образований, положительно воздействует на гормональный фон, ускоряет регенерацию тканей.
Помимо всего, средство сможет помочь спастись от инфекций – арбутин, витамин С, титан и горькие ингредиенты увеличат сопротивляемость иммунной системы.
Стоимость 1 флакона – 255 рублей.
Красный корень и пантогематоген. Бальзам на травах направлен на профилактику болезней мочеполовой системы: красный корень укрепляет сосуды и очищает организм от токсинов и шлаков, пантогематоген – побуждает образование крови, усиливает мужскую силу и работоспособность.
Вспомогательное элемент: рост сопротивляемости к вирусным инфекциям и регенерации иммунитета – в составе имеется мощный антиоксидант витамин С.
Цена – 255 рублей.
Здоровый малыш для детей от 3 лет. Сахарный медовый бальзам с облепихой и шиповником приглянется любому своенравному ребенку. Если малыш все же откажется от продукта, допускается добавить его в молоко, чай или любой другой напиток.
В следствии каждодневного употребления иммунная система начинает работать лучше: органические кислоты, витамины А, В, С и Р предохраняют от инфекционных и простудных болезней.
Цена – 125 рублей.
Укрепляйте здоровье осенью, чтобы не болеть в зимний период!
Обзор сделан сотрудниками интернет-магазина https://www.altay-seligor.ru/. |
| | |
| Позавчера — четверг, 15 ноября 2018 г. |
|
| . Вольд 22:45:41 |
 | Зло — это не миф.
«Был один волшебник, который стал... плохим. Таким плохим, каким только можно стать. Даже хуже. Даже хуже, чем просто хуже».
«Гарри Поттер и философский камень». Глава 4. Хранитель ключей
Подробнее…Вам должны быть знакомы два этих противоположных утверждения:
1) Нельзя быть категоричным и именовать какого-то сущим злом, так как во всех есть достоинства и недостатки.
2) Глупо надеяться на лучшее в человеке.
По моему мнению, держаться только первого в разы вреднее, но жить в соответствии только со вторым — безрадостный расклад.
Каким бы наивным и всепрощающим ни считали Дамблдора, он выдерживает баланс между этими постулатами и знает, в лучшие качества каких людей верить бессмысленно и даже опасно. У него нет иллюзий насчёт Тома Риддла.
«— Знал ли я, что вижу перед собой самого опасного Тёмного волшебника всех времён? — спросил Дамблдор. — Нет, я и понятия не имел, что из него вырастет. Но он, безусловно, меня заинтриговал. Я вернулся в Хогвартс с намерением внимательно за ним приглядывать. Я сделал бы это в любом случае, поскольку он был одинок, без родных и друзей, но я почувствовал, что это необходимо не только ради него, но и ради других».
Дамблдор о двенадцатилетнем Волдеморте, ГПиПП13
Собственно, иллюзий нет у Роулинг. Она не раз озвучивала свое отношение к этому персонажу. Называла его жадным до силы, расистом, редким человеком, не способным к раскаянию и лишенным сочувствия. Самое главное — это то, что она утверждает, что такие люди есть в мире.
Важно показывать, что зло в мире есть, что такие люди, как Волдеморт, живут среди нас и им не помочь.
Однако у зла есть сорта, и, мне кажется, Роулинг в интервью после выхода «Кубка огня» ошибочно называет Волдеморта психопатом, постоянно находящимся в возбуждении. И еще не раз потом повторяет, что он психопат. С одной стороны, она во многом правдиво изображает человека без совести, но с другой, она все-таки описывает не психопата и уж тем более не вечно взбудораженного.
Сейчас психопаты и социопаты диагностируются как люди с антисоциальным расстройством личности, и эти слова считаются синонимами. Однако есть специалисты, которые с этим объединением не согласны. Вдаваться в эти тонкости не будем, потому что, согласно DSM IV (американской классификации расстройств личности) Волдеморт, по моему мнению, набирает только 2 точных пункта из 7, тогда как пунктов, достаточных для подозрения антисоциального расстройства личности, должно быть 3.
• Антисоциальное расстройство •
1. Неспособность соответствовать социальным нормам, уважать законы, проявляющаяся в систематическом их нарушении, приводящем к арестам.
Посчитала, что нет. До войны Волдеморт не попадался на преступлениях, а подозревал его только Дамблдор. Он очень долго был способен соответствовать социальным нормам и законам, хотя рядом не было сдерживающего фактора. У него была отличная репутация в школе, из-за чего никто никогда не предположил бы, что Волдеморт — это он; также безукоризненно работал на «Борджин и Бёркс», и Дамблдор считает, что убийство Хэпзибы (1955-1960) было первым со времени убийства Риддлов (1943).
Волдеморт нарушает закон и нормы, но по другим причинам, не потому что не способен им подчиняться.
2. Лицемерие, проявляющееся в частой лжи, использовании псевдонимов, или обмане окружающих с целью извлечения выгоды.
Да.
3. Импульсивность или неспособность планировать заранее.
Нет. Волдеморт неплохо ориентирован на долгосрочные цели: желание стать великим и ужасным появляется минимум в 1943 году (Дневник с душой шестнадцатилетнего Волдеморта говорит о нем Гарри), а война, к которой он готовил армию минимум с 45-го года (Дамблдор считал, что вербовка в армию — одна из целей, которую преследовал восемнадцатилетний Волдеморт, просясь на должность преподавателя), началась только в 1970 году — прошло двадцать семь лет.
А сколько лет он носил общественно одобряемую маску и никогда не был в этот период охарактеризован как импульсивный? С 1938 года, когда поменял стиль поведения, поступив в Хогвартс, до минимум 1955 года, а максимум 1960 (пороги периода, в который он обокрал Хэпзибу и исчез для мира как Том Риддл) — от 17 до 22 лет.
Подобные терпение и осторожность прослеживаются и после того, как он обрел подобие тела.
Импульсивные решения появляются под влиянием страха (в «Дарах смерти» он из-за страха плодит одну ошибку за другой), а не из-за общего низкого самоконтроля.
4. Раздражительность и агрессивность, проявляющиеся в частых драках или других физических столкновениях.
Нет. Большую часть времени он хладнокровен, сдержан, спокоен в движениях. Говорит негромко, часто задумчив.
Неконтролируемая ярость появляется у Волдеморта под влиянием страха (показательная сцена — когда ему сообщили о краже чаши). В школе и на работе ни в каких столкновениях не был замечен, из чего можно сделать вывод, что он владел собой и вспышками гнева.
5. Рискованность без учёта безопасности для себя и окружающих.
Нет. Не рискует, всегда все просчитывает. Например, не бросается на Кубок Мира, чтобы схватить Гарри Поттера, пока тот находится не под присмотром Дамблдора, а продумывает многомесячный сложный план и сдержанно дожидается его исполнения, терпя свое положение.
Также и после окончательного воскрешения он еще год не предпринимает активных действий, а тихо занимается возвращением и наращиванием сил и продумывает операцию для того, чтобы завладеть пророчеством.
Этот пункт, характерный для антисоциалов, известен как отсутствие страха, а Волдеморт, помимо страха смерти, испытывает страх к Дамблдору — человеку, не злоупотребляющему силой. Хагрид в ФК говорит, что Волдеморт даже не смел сунуться в Хогвартс — не рисковал. Так что этот пункт точно не о нем.
6. Последовательная безответственность, проявляющаяся в повторяющейся неспособности выдерживать определённый режим работы или выполнять финансовые обязательства.
Скорее нет, чем да. Несколько лет безукоризненно работал на «Борджин и Бёркс», был идеальным студентом, то есть мог выдерживать режим продолжительное время. О его отношениях с деньгами известно мало.
7. Отсутствие сожалений, проявляющееся в безразличном отношении к причинению вреда другим, дурного обращения с другими или воровства у других людей.
Да.
Итого: я считаю, у Волдеморта скорее антисоциальное поведение, психопатические черты, если угодно, но не антисоциальное расстройство, а во всем его поведении (от мотивации до действий) видно проявление другого расстройства личности — нарциссического. Для подозрения этого диагноза нужно набрать 5 пунктов из 9. У Волдеморта присутствуют все девять.
• Нарциссическое расстройство •
1. Грандиозное самомнение.
Да, видит себя великим магом, который раздвинул границы магии дальше всех и не хочет признавать, что он несведущ в других областях магии.
2. Поглощённость фантазиями о неограниченном успехе, власти, великолепии, красоте или идеальной любви.
Да, мечтает о победе над смертью и величии.
3. Вера в свою «исключительность», вера в то, что должен дружить и может быть понят лишь себе подобными «исключительными» или занимающими высокое положение людьми.
Да, еще с детства ощущал себя особенным; видел отражение себя в таких же, как он сам, полукровках (в Снейпе, которому он много доверял; в Гарри, в чью пользу сделал выбор, услышав пророчество).
Верит в превосходство магов над магглами и другими разумными расами.
4. Нуждается в чрезмерном восхвалении.
Да. В случае Волдеморта это проявляется в том, что он постоянно хочет доказать всем и вся, что он самый могущественный маг и нет силы, которая его победила бы, и получить подтверждение этому от свидетелей.
Озабочен пророчеством, вечно ускользающим Гарри Поттером и Дамблдором, удерживающим за собой звание великого волшебника.
5. Ощущает, что имеет какие-то особые права.
Да, особенно это видно в его позиции насчет того, что нужно стремиться к силе, невзирая на какие-либо правила (моральные и не только) — нарушает все нормы и законы, если того требует его великая цель.
Двуличен в отношении чистоты крови: он вроде бы против магглорожденных, но не побрезгует пригласить к себе сильных из них.
6. Использует других для достижения собственных целей.
Да, сплошь и рядом.
7. Не умеет сочувствовать.
Да, тоже повсеместно.
8. Часто завидует другим и верит, что другие завидуют ему.
Да, хорошо видна эта позиция во фразе: «Величие пробуждает зависть, зависть порождает злобу, злоба плодит ложь», — которую он говорит Дамблдору в их встречу в Хогвартсе. Я думаю, он сам завидовал Дамблдору, а после и Гарри Поттеру, поэтому так был нацелен на то, чтобы обесценить их и победить. Чему завидовал — об этом в другом посте.
9. Демонстрирует высокомерное, надменное поведение или отношение.
Да, с самого детства разговаривает надменно, потом, конечно, надолго надевает маску, но к тем, кто видит его истинное лицо, вряд ли относится как к равным — по крайней мере Дамблдор характеризует первых Пожирателей как слуг. А к тем, кто вернулся к нему после воскрешения, демонстрирует высокомерие вполне явно.
Как появляются такие люди?
Часть — получают по наследству строение мозга с неразвитыми долями, ответственными за чувство страха (для антисоциалов) и эмпатии (для антисоциалов и нарциссов). Часть — подвергается травме в раннем детстве, которая не дает сформироваться здоровой личности. Бывает, что факторы накладываются друг на друга.
У Волдеморта интересная ситуация. Из него вышел не очередной похититель сердец, не одиночка-маньяк. Злокачественность его нарциссизма (то есть нарциссическое расстройство, осложненное антисоциальными чертами) требует большего размаха.
Отчасти он таким родился, отчасти сформировался в детстве.
Неверно считать, что его таким _сделало_ зачатие под амортенцией. Возможно, кто-то ошибся в переводе.
Во-первых, в мире ГП есть несколько видов зелий. Амортенция — самый мощный и сложный в приготовлении. Дамблдор предполагает только использование любовного зелья, а не конкретно амортенции.
Во-вторых, когда Роулинг спросили, насколько повлияло на Волдеморта зачатие под любовным зельем, она ответила, что у такого насильственного зачатия лишь символическое значение, и все было бы иначе, если бы Меропа выжила, воспитала Тома и любила его.
В-третьих, любовные зелья не запрещены законом, у них нет такого зарегистрированного эффекта как рождение ребенка без эмпатии.
А у Волдеморта тем не менее очень плохая наследственность. Гонты и Риддлы (и отец, и дед) похожи на нарциссов как минимум. С внешностью Волдеморту повезло, а вот со структурой мозга, видимо, нет: у него рано замечена сниженная эмпатия, что вместе с наследственной же склонностью к насилию уже с самого детства задало токсичность и злокачественность личности.
Так что останься с ним мать или нет, наследственность все равно сказалась бы. Том, возможно, сумел бы развить эмпатию, но это не обязательно: зависит от того, чему его учила бы мать и как относилась бы к нему. С такой генетикой он мог просто отбиться от рук, Меропа не совладала бы с ним. Волдемортом он, может, не стал бы, но и пай-мальчиком тоже. А еще вероятнее, как мне кажется, Меропа залюбила бы его и развила бы в нем все то же ощущение исключительности и вседозволенности.
Разве что у Тома в этом случае просто не сформировалось бы так называемого нарциссического стыда, который, как хорошо видно в книгах, отравляет Волдеморта, — страха смерти, стыда смертности.
О том, что именно можно найти в каноне о времени и обстоятельствах зарождения этого стыда (очень мало, на самом деле, большей частью придется предполагать), и более развернуто о том, почему он стал причиной войны, — в следующий раз.
https://vk.com/the_rival_trilogy?w=wall-79049419_992 |
| | |
|
| веретено-игла-и-сон нeд флaндeрc 22:18:51 |
 |
все твои обои -- конструктор из чеклистов вместо голых стен
там поверх бетона и штукатурки расположились поводы в ус не дуть
развивай свой тонус у позвонков, продевай иллюзии вдоль проблем
будто нос в рой пчел или честный допинг, проникший в текстурки ртути
Категории: Велимир |
| | |
|
| > грустный саня в сообществе 17:23:32 |
 поколдую и уйду, ту-ту-ту ту-ту ту-ту |
какая-то сучка зашла в нашу аудиторию,
нахамила нам и оставила свою работу с современного искусства вонять краской на всю комнату
ну, а мы высказали ей чисто конструктивную критику))))
 |
| | |
|
| Нюансы подбора оптимального процента кредитования в автоломбарде Pavel Lapar 13:27:10 |
| | Срочная финансовая помощь может понадобиться каждому, при этом занимать деньги у родственников и друзей не всегда удобно, а многим людям просто не у кого одолжить крупную сумму. Но если вы автовладелец, ситуация уже не является безвыходной, потому что вы всегда можете взять деньги в залог авто в какой-либо финансовой организации.
Банк или автоломбард: что выбрать
Можно попробовать взять нужную сумму в банке, но в этом случае придется собирать дополнительные документы и дожидаться одобрения заявки в течение нескольких дней, к тому же банки готовы предоставить не слишком большие займы — и с не самой выгодной процентной ставкой. При этом они отдают предпочтение уже обсуживающимся в банке клиентам с хорошей кредитной историей. А если ее нет или она не безупречна, рассчитывать на выгодный кредит не приходится.
В этой ситуации оптимальным решением станет обращение в автоломбард. В качестве залога сюда можно сдать не только легковые автомобили, но и грузовики, микроавтобусы, лодки, яхты, мотоциклы, квадроциклы и другое движимое имущество.
Перед заключением договора необходимо уточнить все нюансы подбора оптимального процента кредитования в автоломбарде.
Клиенты предпочитают автоломбарды другим микрофинансовым организациям, потому что под залог автомобиля можно получить достаточно крупную сумму, которая позволит исправить финансовое положение, но при этом не потребует закладывания дома или квартиры с пусть призрачной, но все же пугающей перспективой их потери в случае непогашения задолженности.
Условия кредитования в автоломбарде
Большинство клиентов микрофинансовых организаций выбирают компанию по размеру процентной ставки, с которой она готова предоставить кредит. Однако перед тем, как предоставлять кому-нибудь свой автомобиль, ехать в офис и подписывать договор, необходимо изучить отзывы бывших клиентов, поискать информацию о компании в государственном реестре микрофинансовых организаций. По возможности нужно ознакомиться с результатами государственных проверок, изучить рейтинг и сравнить процентные ставки со среднерыночными.
Если вы нашли подходящую организацию, но сомневаетесь в выборе из-за обилия предложений, ориентируйтесь на совокупность факторов: размер предоставляемого займа, размер процентной ставки, срок кредитования, возможность пролонгации договора, штрафные меры в случае несвоевременного погашения задолженности и др.
Солидные организации готовы предоставить клиентам до 90% от рыночной стоимости автомобиля. Окончательный размер займа рассчитывается на основе осмотра автомобиля техническим экспертом и складывается из множества факторов: состояние авто, внешний вид кузова, чистота салона, износ ключевых узлов и агрегатов, пробег, возраст, а также ликвидность автомобиля на нашем рынке. Под ликвидностью понимают возможность быстро реализовать автомобиль на торгах в счет возмещения невозвращенного займа.
На лучший процент могут рассчитывать владельцы иномарок и российских автомобилей в возрасте до 7 лет с небольшим пробегом. А, к примеру, владельцы старых ВАЗов, которые были приобретены в период с 2004 по 2011 гг., могут рассчитывать на получение займа в размере 50-70% от рыночной цены авто.
Определение процента кредитования в автоломбарде
Предложения различных организаций могут иметь существенные отличия. При этом итоговая кредитная схема, как правило, подбирается с учетом пожеланий клиента автоломбарда. В рамках предложенной схемы может быть различный срок и даже вид кредитования. К примеру, некоторые компании готовые предоставить займ под залог не самого автомобиля, а паспорта транспортного средства. Для клиента такая схема имеет свои преимущества и недостатки: с одной стороны, автомобиль остается у заемщика, с другой — увеличивается процент по выплате задолженности.
Обычный займ под залог автомобиля предполагает размещение ТС на период кредитования на закрытой охраняемой автостоянке, оборудованной системой видеонаблюдения. Таковы основные нюансы подбора оптимального процента кредитования в автоломбарде.
Как происходит оценка автомобиля и выдача займа
Выберите подходящую организацию.
Свяжитесь с менеджером по телефону или через сайт компании, уточните условия кредитования, предоставьте общие сведения об автомобиле и узнайте предварительный размер займа, на который можно рассчитывать.
Если предложенная сумма и условия ее предоставления вас устраивают, договоритесь с менеджером компании об удобном времени, когда вы предоставите автомобиль специалисту-оценщику для осмотра. Вы можете присутствовать при этой процедуре, обычно она занимает не больше часа.
После оценки специалист озвучивает итоговую сумму займа. Если вы с ней согласны, в присутствии нотариуса составляется договор, подписывается акт приема-передачи. |
| | |
|
| Полукровки на Венере Соник боль в сообществе 10:46:05 |
 | Влажная сонная атмосфера всколыхнулась и с воем уступила насилию.
Обширное плато трижды содрогнулось, когда массивные яйцевидные снаряды, пришедшие из глубокого космоса, соприкоснулись с ним.
Грохот посадки, отразившись от гор, вздымавшихся на одном краю плато, эхом докатился до буйных зарослей на другом; и снова все погрузилось в молчание.
Один за другим с лязгом открылись три люка; нерешительно, поодиночке стали появляться человеческие фигуры.
Сперва настороженно, потом с нетерпением и ликованием люди делали первые шаги в новом мире, пока пространство вокруг кораблей не оказалось заполнено их толпой.
Тысяча пар глаз жадно всматривались в окружающее, тысяча ртов возбужденно переговаривались.
И тысяча белоснежных хохолков футовой высоты грациозно зашевелилась на ветру чужого мира.
Твини высадились на Венере.
Подробнее…Макс Скэнлон устало вздохнул:
- Вот мы и добрались! - Он отвернулся от иллюминатора и тяжело опустился в кресло. - Они счастливы как дети... и я не могу осуждать их за это. Мы вступили в новый мир - мир, который целиком принадлежит нам одним - и это великое событие. Но это только начало, и впереди у нас трудные дни. Я почти испуган. Этот проект так хорошо начался, но как же тяжело будет довести его до конца...
Ласковая рука легко коснулась его плеча, и он крепко сжал ее, улыбнувшись голубым глазам, вопросительно и нежно смотревшим на него.
- Скажи, Мэдлин, а ты не боишься?
- Вот уж нет! - восторженность ее тут же сменилась печалью. - Вот только... если бы отец был с нами! Ты... Ты же знаешь, он значит для нас гораздо больше, чем для остальных. Мы... Мы были первыми, кого он взял под свое крыло, помнишь?
Они смолкли, погрузясь в воспоминания. Макс вздохнул:
- Помню его в тот день, сорок лет назад... поношенный костюм, трубка, все прочее. Он пригласил меня в гости. Меня, презренного полукровку. И... и он нашел мне тебя, Мэдлин!
- Я помню, - на глазах у нее навернулись слезы. - Но ведь он остался с нами, Макс, и всегда с нами будет... здесь, и вот здесь.
Ее рука прикоснулась сперва к собственной груди, потом к груди Макса.
- Эй, папа, лови ее, лови!
Макс обернулся на голос старшего сына как раз вовремя, чтоб успеть подхватить стремительно несшийся к нему комочек трепыхающихся рук и ног. Он поставил девчушку перед собой и с серьезной миной спросил:
- Отдать тебя назад папе, Элиза? Он тебя зовет.
Малышка восторженно затопотала ножками.
- Нет, нет! Я хочу с тобой, дедуля! Я хочу, чтобы ты посадил меня на плечи, а потом и я, и ты, и бабуля пошли бы гулять по этим красивым местам!
Макс повернулся к сыну, суровым жестом указывая на дверь:
- Убирайся быстрее, никудышный отец. Пусть старый дед расплачивается за тебя и на этот раз.
Артур улыбнулся.
- Только внимательно присматривай за ней, ради всего святого. Едва она выбралась из ракеты, нам с женой пришлось устроить на нее настоящую охоту. Мы держали ее за воротник, чтобы не убежала в лес. Разве не так, Элиза?
Услышав это, Элиза неожиданно вспомнила о давней обиде.
- Дедуля, скажи ему, что мне хочется поглядеть на эти маленькие деревца. А то он меня не пускает, - она выскользнула из рук Макса и побежала к иллюминатору. - Ты только посмотри туда, дедуля, только посмотри! И там деревья, и там! И совсем снаружи не темно. Мне так не нравится, когда снаружи темно, а тебе?
Макс подался вперед и ласково взъерошил мягкий белый хохолок девчушки. - Да, Элиза, мне тоже не нравится, когда там темно. Но и тогда была не совсем полная тьма, а отныне никакой тьмы вообще не будет. А теперь лети к бабушке. Она специально для тебя придумает какое-нибудь пирожное. Так что вперед - и бегом!
Он с улыбкой проследил за удаляющимися фигурами жены и внучки, но когда он повернулся к сыну, глаза его вновь стали серьезными.
- Итак, Артур?
- Да, папа!
- Нельзя терять время, сынок. Мы должны немедленно приступить к строительству. Подземному строительству.
- Подземному? - Артур отшатнулся, и на лице его появилось испуганное выражение.
- Раньше я молчал, но это вопрос жизни. Любой ценой мы должны исчезнуть из поля зрения Системы. На Венере тоже есть земляне... чистокровные. Правда, их немного, но от этого они не изменились. И они не должны нас обнаружить - по крайней мере, до тех пор, пока мы не подготовимся ко всему, что может нас ожидать. А на это потребуются годы.
- Но подземные жилища, отец! Жить, как кроты, вдали от воздуха и света! Нет, мне это не по душе.
- Какая чушь! Не стоит излишне драматизировать. Жить мы будем на поверхности. Но энергостанции, запасы пищи и воды, лаборатории - все должно находится под землей и быть неуязвимым. - Старый твини раздраженно отмахнулся от этой темы. - Забудь об этом до поры, до времени. Я хочу поговорить кое о чем другом, о чем мы уже однажды спорили.
Глаза Артура застыли, уставившись в потолок. Макс поднялся и опустил руку на мускулистые плечи сына.
- Мне уже шестьдесят, Артур. И сколько я еще протяну, не знаю. В любом случае, лучшие годы уже прошли, так что будет разумнее, если я передам руководство более молодому, более энергичному человеку.
- Все это сентиментальная болтовня, отец, и ты это знаешь. Среди нас нет никого, достойного припасть к твоим сандалиям, и никто даже секунды не станет слушать никаких планов о назначении преемника, пока ты жив.
- Я не собираюсь просить их слушать меня. Это ни к чему... новым вождем станешь ты.
Молодой человек отрицательно покачал головой.
- Ты не можешь заставить меня сделать это против воли.
Макс досадливо улыбнулся.
- Боюсь, ты увиливаешь от ответственности, сынок. И обрекаешь своего бедного старого отца на тяжкий труд, на ношу, которую он со своими скудными силами уже не в силах нести.
- Отец! - последовало неуверенное возражение. - Но ведь это же не так. Ты же так не думаешь. Ты...
- Попробуй опровергнуть. Посмотри-ка на это следующим образом. Нашей расе необходимо активное руководство, обеспечить которое я не способен. Я всегда буду рядом, чтобы дать совет, - пока я жив; но с этих пор инициатива должна исходить от тебя.
Артур нахмурился, с трудом подбирая слова:
- Хорошо, раз ты так ставишь вопрос. Я беру на себя должность фельдмаршала. Но помни, что верховный главнокомандующий - ты.
- Отлично! Теперь давай-ка отметим это событие, - Макс открыл шкаф, достал из него коробку и украдкой извлек из нее пару сигарет. Потом вздохнул. - Запасы табака почти исчерпаны, а нового не будет, пока мы не вырастим свой, но... покурим в честь нового руководителя.
Голубой дым клубами поплыл вверх. Сквозь его завесу Макс взглянул на сына.
- А где Генри?
- Понятия не имею, - усмехнулся Артур. - Я не видел его с момента посадки. Но зато я могу сказать, с кем он.
- Мне это тоже известно.
- Пока светит солнце, с детьми всегда будут хлопоты. Думаю, пройдет не так уж много лет, отец, и ты сможешь баловать вторую партию внучат.
- Если они будут такими же славными, как первые трое, то я согласен. Надеюсь дожить до этого дня.
Отец и сын нежно улыбнулись друг другу и молча прислушались к приглушенным звукам счастливого смеха сотен твини, доносившимся снаружи.
* * *
Генри Скэнлон склонил голову набок и поднял руку, требуя тишины.
- Слышишь звук бегущих волн, Айрин?
Девушка, стоявшая рядом, кивнула:
- Где-то там.
- Пойдем посмотрим. В той стороне перед самой посадкой блеснула река. Может, это она и есть.
- Наверное, но нам следовало бы вернуться назад, к кораблям.
- Чего ради? - Генри остановился, удивленно взглянув на нее. - Мне казалось, ты будешь рада размять ноги после многих недель, проведенных на борту.
- Ну, там может быть опасно.
- Только не здесь, на возвышенностях, Айрин. Венерианские плато - это, практически вторая Земля. Сама можешь убедиться, что это лес, а не джунгли. Даже если бы мы находились в прибрежных районах... - он резко замолчал, точно вспомнив о чем-то. - К тому же, что тебе бояться? - И он похлопал по висящему у бедра тониту.
Айрин подавила невольную улыбку и бросила лукавый взгляд на своего хвастливого спутника.
- Я прекрасно знаю, что ты со мной. Но в том-то и опасность
- Очень мило... - Генри нахмурился. - И это награда за мое хорошее поведение...
Он побрел дальше, печально размышляя о чем-то своем, потом жестом указал на деревья:
- Они напомнили мне, что завтра день рождения Дафны. Я обещал ей подарок.
- Подари ей корсет, - последовал быстрый ответ. - Этой толстухе!
- Кто толстуха? Дафна? Хм-м... я бы так не сказал, - он тщательно обдумывал ответ, испытующе поглядывая на спутницу. - Нет, я бы скорее определил ее... как бы точнее выразится... как "очаровательную пышку". От нее так и пышет уютом.
- Она толстуха, - не столько сказала, сколько прошипела Айрин, и ее личико исказилось от ревности, - и глаза у нее зеленые!
Девушка проскользнула вперед и пошла, вздернув подбородок, прекрасно сознавая, что фигура у нее грациозная.
Генри ускорил шаг и догнал ее.
- Я, конечно, всегда предпочту тощую девицу.
Айрин повернулась к нему, стиснув маленькие кулачки.
- Я не тощая, ясно тебе, нелепая, глупая обезьяна!
- Но, Айрин, почему ты решила, что это я про тебя? - голос его звучал серьезно, но глаза смеялись.
Девушка покраснела до ушей и отвернулась, нижняя губа у нее подрагивала. В глазах Генри мелькнуло беспокойство. Он осторожно погладил ее по плечу.
- Сердишься, Айрин?
Улыбка, внезапно озарившая лицо девушки, была словно бриллиант в оправе серебристого сияния ее волос.
- Нет, - просто ответила она.
Их глаза встретились, и на мгновение Генри растерялся... А когда понял, что произошло, было уже поздно; неожиданный поворот, мягкий смешок - и Айрин вновь обрела свободу.
Дойдя до просвета меж деревьями, она воскликнула:
- Смотри, озеро!
И бросилась вперед. Генри проводил ее хмурым взглядом, бормоча что-то себе под нос, потом помчался следом.
Пейзаж походил на земной. Поток, проложивший свой извилистый путь между группами тонкоствольных деревьев, впадал в спокойное озеро, достигавшее несколько миль в ширину. Задумчивое спокойствие лишь подчеркивалось приглушенным хлопаньем крыльев летучих ящеров, гнездившихся в кронах.
Двое твини - юноша и девушка - застыли на краю леса и упивались красотой открывшегося зрелища.
Неподалеку послышался негромкий всплеск. Айрин вздрогнула от неожиданности.
- Что случилось?
- Н-ничего. По-моему, что-то движется в воде.
- Ну ты и выдумщица, Айрин!
- Нет, я что-то видела. Оно появилось и... о, господи, Генри, не сжимай меня так сильно...
Она чуть не упала, когда Генри неожиданно оттолкнул ее прочь и схватился за тонит. И тут же прямо перед ними из воды высунулась мокрая зеленая голова и уставилась на них широко расставленными, удивленно выпученными глазами. Широкий безгубый рот раскрылся и быстро закрылся, не издав ни звука.
* * *
Сцепив руки на затылке Макс Скэнлон задумчиво обозревал суровые предгорья.
- Значит, вот что ты надумал?
- Именно, отец, - с энтузиазмом настаивал Артур. - Если мы укроемся под этими толщами гранита, никто нас не сыщет. С нашими неограниченными запасами энергии потребуется не больше двух месяцев, чтобы выплавить просторную пещеру.
- Хм-м! Это потребует осторожности!
- Все предусмотрено!
- Но ведь горные районы - районы землетрясений.
- Мы изготовим достаточное количество статис-излучателей, чтобы утихомирить недра Венеры.
- Статис-излучатели поглощают прорву энергии, любая авария на энергостанции может означать наш конец.
- Мы построим пять автономных энергоцентров - для пущей надежности. Все пять одновременно выйти из строя не могут.
Старый твин улыбнулся.
- Отлично, сынок. Вижу, ты взялся за работу, засучив рукава. Так держать! Пусть будет, как ты решил - но помни, за все отвечать тебе.
- Порядок! А теперь вернемся к кораблям.
Они пустились в обратный путь, осторожно выбирая дорогу на каменистом склоне.
- Знаешь, Артур, - заметил Макс, неожиданно остановившись. - Я все размышляю об этих статис-лучах...
- Да? - Артур подал ему руку, помогая спускаться.
- Мне пришла в голову одна идея, что если сделать их двумерными и изогнуть в пространство? Можно получить великолепную защиту, способную существовать, пока не иссякнет энергия - статис-поле.
- Для этого потребуются четырехмерные лучи, отец... о таких вещах приятно размышлять, но они неосуществимы.
- Ты полагаешь? Тогда послушай...
Но что именно следовало выслушать Артуру, так и осталось невысказанным - по крайней мере, в тот день. Пронзительный крик, раздавшийся впереди, заставил обоих твини поднять головы. Прямо на них несся Генри Скэнлон. За ним еле поспевала Айрин.
- Слушай, пап, я чертовски вовремя встретил тебя. Где ты был?
- Тут неподалеку, сынок. А где ты пропадал?
- А-а, тоже неподалеку. Послушай, пап. Помнишь, ты рассказывал про амфибий, что населяют высокогорные озера Венеры? Так вот мы с Айрин обнаружили целую колонию этих существ.
Айрин остановилась, переводя дыхание и энергично кивая.
- Они такие миленькие, мистер Скэнлон. И все - зеленые. - Она смешно наморщила носик.
Артур обменялся с отцом недоверчивым взглядом и пожал плечами.
- Вы уверены, что видели их? Я ведь помню, Генри, как ты заметил в пространстве метеор, и напугал всех до смерти. А потом выяснилось, что это было твое собственное отражение в стекле иллюминатора.
Генри, болезненно перенеся смешок Айрин, воинственно выпятил челюсть.
- По-моему, Арт, ты напрашиваешься на неприятности. Я уже достаточно взрослый, чтобы тебе их обеспечить.
- Ну-ка успокойтесь оба, - приказал старший Скэнлон. - Артур, ты бы лучше научился уважать хорошие манеры младшего брата. Так вот, Генри, имел в виду, что эти амфибии пугливы, как кролики. Никому еще не удавалось больше, чем мельком их увидеть.
- Пусть так, но мы нашли множество особей. Полагаю, они очарованы Айрин. Никто не может устоять перед ней.
- Уж мы-то знаем, кто не может, - громко рассмеялся Артур.
Генри напрягся, но отец встал между братьями.
- Прекратите-ка. Лучше пойдем и взглянем на этих амфибий.
* * *
- Поразительно, - воскликнул Макс Скэнлон. - Надо же, они дружелюбны, как дети. Ничего не понимаю!
Артур покачал головой.
- Я тоже, отец. За пятьдесят лет ни одному исследователю не удалось даже разглядеть их как следует. А тут их... словно мух.
Генри швырнул камешек в озеро.
- Эй, смотрите, смотрите.
Камешек описал высокую дугу, и не успел он плюхнуться в воду, как шесть зеленых тел разом перекувырнулись и скрылись под водой. Тут же одна из амфибий вынырнула, и камешек упал возле ног Генри.
Теперь амфибии подплыли совсем близко, количество их увеличивалось. Они собрались здесь со всего озера, лупоглазо таращась на твини. Безгубые пасти непрерывно открывались и закрывались в странном нечетком ритме.
- Мне кажется, они разговаривают, мистер Скэнлон, - заявила Айрин.
- Вполне возможно, - задумчиво согласился старый твини. - Их черепные коробки достаточно велики, чтобы вместить значительный мозг. Если их голосовые связки и уши настроены на звуковые колебания более низкие или высокие, чем человеческие, то мы не можем их услышать - это хорошо объясняет их немоту.
- Наверное, они так же деловито обсуждают нас, как и мы их, - заметил Артур.
- Конечно. И удивляются, что это за игра природы, - добавила Айрин.
Генри ничего не сказал. Он осторожно подошел к берегу озера. Группа амфибий неподалеку озабоченно нацелилась на него глазами; одна-две отделились от остальных и уплыли.
Но ближайшая особь осталась на месте. Ее широкий рот плотно сжался, глаза насторожились - но она не шевельнулась.
Генри остановился, заколебавшись, затем протянул вперед руку.
- Привет, Фиб!
"Фиб" уставился на протянутую ладонь. Очень осторожно его рука, с перепонками между пальцев, протянулась вперед и коснулась пальцев твини, тут же резко отдернувшись; пасть фиба заходила от беззвучного возбуждения.
- Острожно, - раздался позади голос Макса. - Так ты отпугнешь его. Их кожа ужасно чувствительна, сухие предметы могут раздражать ее. Обмакни руку в воду.
Генри немедленно последовал совету. Фиб напряг мышцы, готовый пуститься наутек при малейшем неосторожном движении, но все обошлось.
Вновь протянулась рука твини, на этот раз покрытая каплями.
Долго ничего не происходило, словно фибы обсуждали про себя дальнейший ход событий. А затем, после двух неудачных попыток и поспешных отступлений, руки вновь соприкоснулись.
- Ай да Фиб! - произнес Генри и сжал зеленую ладонь.
В первое мгновение лапа ящера, дернулась, стремясь высвободиться, а затем - Генри ощутил сильное ответное пожатие, такое долгое, что рука у него занемела. Очевидно, одобренные примером первого Фиба, его соплеменники подобрались поближе; к твини протянулось множество рук.
Остальные тоже спустились к воде и теперь обменивалась рукопожатиями с амфибиями.
- Вот что странно, - заметила Айрин, - каждый раз, когда я с ними соприкасаюсь, я начинаю думать о волосах.
Макс повернулся к ней.
- О волосах?
- Да, о наших волосах. У меня в голове возникает картинка - длинные белые волосы, поблескивающие на солнце.
Ее рука инстинктивно поднялась к собственным мягким локонам.
- Слушай-ка, - неожиданно вмешался Генри. - Я это тоже подметил. Это появляется у меня только тогда, когда я касаюсь их ладоней.
- А ты, Артур? - поинтересовался Макс.
Артур только кивнул, приподняв брови. Макс улыбнулся и шлепнул кулаком по ладони.
- Ну что ж, примитивный вид телепатии - слишком слабый, чтобы ощущаться без физического контакта, и даже даже тогда пригодный лишь для передачи некоторых простых образов.
- Но почему волосы, отец? - спросил Артур.
- Может быть, наши волосы заинтересовали их в первую очередь. Они никогда не видели ничего подобного и... и... ладно, кто из нас в силах объяснить их психологию?
Он неожиданно присел на корточки и смочил водой свой длинный хохолок. Вода вспенилась, когда фибы, взметнув зеленые тела, придвинулись ближе. Зеленая лапка осторожно скользнула по тугому белому хохолку. Движение сопровождалось взволнованной, хотя и не слышной болтовней. Отпихивая друг друга, стараясь занять место поудобнее, фибы боролись за привилегию прикоснуться к волосам, пока Макса, совсем выдохшегося, не поставили на ноги силой.
- Теперь они, скорее всего, наши друзья на всю жизнь, - заметил он. - Очаровательная и эксцентричная порода животных.
Именно Айрин заметила группу фибов в сотне ярдов от берега. Они спокойно плавали, не делая попыток приблизиться.
- А они почему не плывут сюда? - спросила она.
Она повернулась к ближайшему фибу и ткнула в его сторону пальцем, делая энергичные, но не слишком вразумительные жесты. Однако в ответ получила только недоумевающие взгляды.
- Это делается не так, Айрин, - ласково подсказал Макс. Он протянул руку, пожал лапу одного из фибов и на мгновение неподвижно застыл. Потом разжал руки, фиб скользнул в воду и исчез. Немного погодя бездельничающие фибы неторопливо направились к берегу.
- Как вам это удается? - воскликнула Айрин.
- Телепатия! Я крепко сжал ему лапу и представил в голове картинку; изолированная группа фибов, и длинная рука, протянувшаяся над водой, чтобы коснуться их, - он добродушно улыбнулся. - Они весьма сообразительны, иначе не поняли бы меня так быстро.
- Так это же самки! - воскликнул Артур, задохнувшись от изумления. - И, клянусь всем святым - они кормят детенышей грудью!
Вновь прибывшие отличались большей стройностью и более светлой окраской. Они осторожно приблизились, подталкиваемые самцами посмелее, и застенчиво протянули вперед лапы в знак приветствия.
- Ой-ой, - в восторге воскликнула Айрин. - Вы только посмотрите!
Она присела на корточки и протянула руку к ближайшей самочке. Остальные твини наблюдали за ней в зачарованном молчании. Занервничав, самочка еще теснее прижала к груди маленькое существо.
Но руки Айрин сделали несколько просящих жестов.
- Пожалуйста, пожалуйста. Он такой славненький. Я не сделаю ему больно.
Сомнительно, чтобы мамаша-фибия поняла что-нибудь, но со внезапной решимостью она подняла маленький зеленый комочек и вложила его в ждущие руки.
Айрин тихо взвизгнула от восторга. Крохотные перепончатые ножки беспорядочно болтались, круглые испуганные глазки уставились на нее. Три другие самочки придвинулись поближе и с любопытством наблюдали.
- Ах ты наша драгоценная крошка! Вы только посмотрите, какой у нас маленький славненький ротик! Хочешь подержать его, Генри?
Генри отшатнулся, словно обжегшись.
- Ни за что в жизни! Да я просто уроню его!
- Ты видишь какие-нибудь мысленные изображения, Айрин? - задумчиво спросил Макс.
Айрин задумалась, хмурясь от напряжения.
- Н-нет. Наверное, он еще слишком маленький, чтобы... Ой... да! Он... он, - девушка рассмеялась. - Он хочет есть!
Она вернула малыша матери. Маленький фибик повернул крохотную зеленую головку и еще раз вытаращился на существо, только что державшее его на руках.
- Дружелюбные создания, - произнес Макс, - и сообразительные. Пусть забирают себе реки и озера. Мы довольствуемся сушей и не станем им мешать.
* * *
Одинокий твини стоял на хребте Скэнлона, его полевой бинокль был нацелен на Водораздел, расположенный в десяти милях дальше, на холмах. Минут пять твини не шевелился, словно бдительная статуя, высеченная из того же камня, что и окрестные горы.
Потом бинокль сместился ниже, и лицо твини побледнело. Он поспешил вниз по склону к охраняемому, тщательно замаскированному входу в Венустаун.
Он проскочил мимо охранников, не сказав им ни слова, и спустился на нижние уровни, где кипела работа по расширению пещеры.
Артур Скэнлон поднял голову и с внезапным предчувствием катастрофы махнул рукой, останавливая работу, останавливая работу дезинтеграторов.
- Что случилось, Соррелл?
Твини подался вперед и прошептал на ухо Артуру одно единственное слово.
- Где? - голос Артура прозвучал отрывисто и хрипло.
- По ту сторону хребта. Теперь они двигаются через Водораздел в нашу сторону. Я заметил сверкание металла на солнце и... - он выразительно подбросил бинокль.
- Господь всемогущий! - Артур смущенно потер лоб и повернулся к озадаченно наблюдавшим за ним от пульта управления дезинтегратором твини. - Продолжайте как намечено! Ничего не менять!
Донельзя озабоченный, он поспешно направился к лифту, отдавая короткие приказы:
- Немедленно утроить охрану! Никому, кроме меня и моих помощников, не выходить из пещеры без особого распоряжения. Выслать гонцов, чтобы вернули всех, кто работает снаружи. Воздержаться от излишнего шума!
По главному проходу он направился к резиденции отца.
Макс Скэнлон оторвался от своих расчетов, морщины на лбу медленно разгладились.
- Здравствуй, сын. Что-то случилось? Опять прочные пласты?
- Нет, кое-что похуже, - Артур тщательно прикрыл за собой дверь и произнес, понизив голос: - Земляне!
- Переселенцы?
- Похоже. Соорел сказал, что видел среди них детей и женщин. Их всего несколько сот, есть оборудование для стоянок... и они движутся в нашем направлении.
Макс простонал.
- Вот уж не везет, так не везет. В их распоряжении все обширные земли Венеры, а они выбрали себе именно эту долину. Пойдем, надо взглянуть на них собственными глазами.
* * *
Они перевалили через Водораздел длинной, извилистой колонной. Грубые пионеры, их забитые, изможденные работой жены, беззаботные, малограмотные, скверно воспитанные дети. Приземистые вместительные "венерианские фургоны" неуклюже подскакивали на ухабах.
Вожаки оглядели открывшуюся долину. Один из них заговорил резко, отрывисто, заглатывая слова:
- Почти добрались, Джем. В предгорье можно передохнуть.
Второй неторопливо добавил с тяжелым вздохом:
- Там дальше, пойдут хорошие, урожайные земли. Можно будет заложить фермы. Этот месяц дался нам нелегко, - медленно выговорил он. - Я рад, что все близится к концу!
* * *
А с горного хребта впереди - последнего хребта перед долиной - отец и сын Скэнлоны, незаметные крапинки на таком расстоянии, с тяжелыми сердцами наблюдали за пришельцами.
- Единственное событие, к которому мы не были подготовлены - именно это и случилось!
Артур заговорил неторопливо и спокойно.
- Их немного, и они не вооружены. Мы можем запросто отогнать их отсюда. - И с внезапной яростью произнес: - Венера - наша!
- Да, мы сможем изгнать их. Но они вернутся - уже вооруженные и в гораздо большем количестве. А мы не в состоянии бороться со всей Землей.
Молодой человек в отчаянии прикусил губу:
- Никогда, - твердо сказал Макс, его усталые глаза вспыхнули. - Мы не должны начинать со схватки. Если мы станем убивать, нам нечего ожидать милости от Земли. Так мы ничего не добьемся.
- Но отец, что нам еще остается? Мы вообще не можем рассчитывать на землян. Если нас обнаружат... если они хотя бы заподозрят наше присутствие, то все усилия окажутся напрасными, мы проиграем с самого начала.
- Знаю, знаю.
- Мы уже ничего не можем изменить, - продолжал пылко Артур. - Мы потратили месяцы на строительство Венустауна. Разве можно теперь начинать все заново?
- Нет, - бесстрастно согласился Макс. - Стоит нам попытаться тронуться с места, и нас мигом обнаружат. Мы разве что...
- ...Можем затаиться, как кроты, - подхватил Артур, - вот и все. Загнанные ублюдки! Так?
- Можешь к этому относится, как тебе нравится, но мы обязаны спрятаться, Артур. Обязаны затаиться.
- Пока?
- Пока я... или мы... не завершим работу над искривляющимся двухкратным статис-лучом. Снабженные непреодолимой защитой, мы сможем спокойно объявиться. На это могут уйти годы, но может потребуется и одна неделя. Я не знаю.
- И каждый день мы будем трепетать от опасности быть обнаруженными. Каждый день ожидать, что вот-вот вторгнется в наш город орда чистокровных и выкурит нас наружу. Нам придется трястись от страха день за днем, неделю за неделей, месяц за месяцем.
- Но мы с этим справимся, сынок, - губы Макса плотно сжались, глаза стали льдисто-голубыми.
Они медленно двинулись в сторону Венустауна.
* * *
Работы под землей стихли, все внимание было обращено на верхний этаж и на замаскированные выходы. Там снаружи, были воздух, солнце, трава, леса и земляне.
Они обосновались в нескольких милях вверх по реке. Уже появились их примитивные домишки. Начали расчищаться площади под посевы. Размечались первые фермы. Колония организовывалась.
А в недрах Венеры одиннадцать сотен твини оборудовали себе новые жилища и ждали, когда старый Скэнлон доведет до конца свои расчеты.
* * *
Айрин сидела на каменном выступе, глядя перед собой туда, где серый свет свидетельствовал о наличии открытого входа, и предавалась невеселым размышлениям. Ее изящные ножки грациозно покачивались взад-вперед, и сидящий рядом Генри Скэнлон безнадежно старался придать себе вид безмятежного зеваки.
- Знаешь, о чем я подумала, Генри?
- О чем?
- Готова поспорить, что фибы могут нам помочь.
- В чем, Айрин?
- Помочь нам отделаться от землян.
Генри детально обдумал услышанное.
- И что тебя заставляет так думать?
- Ну, они такие умненькие... гораздо умнее, чем мы считали. К тому же их мышление своеобразно. Вместе они что-нибудь сообразят... я это просто чувствую. Тебе этого не понять, Генри, - отмахнулась она.
Генри стерпел.
- Я... я думаю, у тебя появилось что-то вроде неустойчивой связи... ну, силовые волны телепатического рода.
Айрин поглядела вниз с пугающей трехфутовой высоты.
- В твоих словах что-то есть...
Генри усмотрел в ее тоне намек и повел себя соответственно. На минуту воцарилось молчание, а потом Генри в очередной раз предался размышлениям о том, на самом ли деле Айрин охладела к нему. Но прежде, чем юный твини сумел окончательно убедиться в этом, девушка заявила:
- А сказать я хотела, Генри, всего-навсего вот что. Почему бы нам не выбраться наружу и не повидаться с фибами?
- Отец оторвет мне голову, если я что-нибудь такое выкину.
- Это будет довольно забавно.
- Возможно, но неприятно. Мы не можем рисковать; вдруг нас кто-то заметит. - Айрин благоразумно пожала плечами:
- Хорошо, раз ты боишься, не будем больше говорить об этом.
Генри, залившись краской, вскочил. Теперь он оказался на самом краю выступа.
- Кто боится? Когда ты собираешься идти?
- Прямо сейчас, Генри. Сию минуту. - Ее щеки зардели от энтузиазма.
- Отлично! Двинулись!
Он быстрым шагом устремился вперед, увлекая ее за собой... Но тут же ему в голову пришло соображение, заставившее остановиться.
Он свирепо повернулся к Айрин.
- Сейчас я покажу тебе, как я боюсь.
Его руки обхватили ее, и слабый удивленный возглас был эффективно заглушен.
- Господи, - прошептала Айрин, когда снова оказалась в состоянии заговорить. - Какая невероятная грубость!
- Верно. Так я же известный грубиян, - ответил Генри и, чуть помолчав добавил: - А теперь пошли к твоим фибам, и не забудь мне напомнить, когда я стану президентом, чтобы я поставил памятник тому парню, что изобрел поцелуй.
Вверх по прорезанному в скале коридору, мимо охранников, через тщательно замаскированный проход - они выбрались на поверхность.
Дымные костры в южной части горизонта являлись зловещим доказательством присутствия человека. Ни на минуту не переставая об этом думать двое молодых твини проскользнули через лес к озеру фибов.
Возможно, фибы каким-то внутренним чутьем ощутили присутствие друзей - утверждать этого парочка не могла - но стоило твини приблизиться к берегу, как плывущие им навстречу под водой темно-зеленые пятна указали на появление этих созданий.
Голова с широко расставленными, выпученными глазами выскочила наружу, а секундой позже раскачивающиеся лягушачьи морды уже усеяли поверхность озера.
Генри смочил руку и дружелюбно коснулся протянутой ему лапы.
- Привет, фиб.
Огромная пасть распахнулась в беззвучном ответе.
- Спроси его про землян, Генри, - поторопила Айрин.
- Погоди, - Генри нетерпеливо отмахнулся. - На это потребуется время. Постараюсь сделать все наилучшим образом.
На две томительно долгие минуты человек и фиб застыли в неподвижности, вглядываясь друг другу в глаза. Потом фиб резко рванулся в сторону и нырнул; и словно повинуясь неслышимой команде, остальные озерные обитатели также исчезли с поверхности, оставив твини в одиночестве.
Какое-то время Айрин растерянно глядела им вслед.
- Что случилось?
- Не знаю, - Генри пожал плечами. - Я представил себе землянина, и, похоже, фиб знает, про кого я думал. Затем я вообразил землян, воюющих с нами и убивающих нас... В ответ фиб представил множество твини и совсем немного людей - и другое сражение, в котором мы их перебили. Я подхватил его картину и показал новое нашествие землян, только их стало больше, как они приходят орда за ордой, как они убивают нас... И тогда...
Но девушка зажала уши руками.
- Боже мой! Не удивительно, что несчастное создание ничего не поняло. Как еще он не свихнулся окончательно!
- Я старался, как мог, - хмуро ответил Генри. - В конце концов, это была твоя распрекрасная идея.
Айрин лишь фыркнула, ничего не успев ответить, как озеро вновь наполнилось фибами, причем их стало значительно больше.
- Они возвращаются, - негромко произнесла она.
Первый фиб протянул лапу Генри, в то время, как другие столпились вокруг. Наступило долгое молчание. Айрин забеспокоилась.
- Ну? - не выдержала она наконец.
- Помолчи, пожалуйста. Я еще не все понял. Что-то насчет крупных животных - каких-то чудовищ... - его голос оборвался, меж бровей от болезненной сосредоточенности залегла глубокая складка.
Потом он закивал - сперва как бы машинально, затем все энергичнее.
- Я все понял... И это прекрасное решение. С помощью фибов мы можем спасти Венустаун, Айрин, - если ты согласно завтра отправиться со мной в Низины. Надо только взять пару тонитов и пищевые концентраты, а там, если мы двинемся по течению реки, у нас уйдет не больше двух-трех дней в один конец и столько же на обратный путь. Что ты на это скажешь?
Юность не склонна к длительным размышлениям. Колебания Айрин были чистым кокетством.
- Что ж... может быть, мы и не вернемся, но... но я иду... с тобой.
На последжнем слове было сделано едва заметное ударение.
Через десять секунд они уже двигались назад к Венустауну, и Генри предавался размышлениям о том, что, если уж браться за дело с размахом, то не лучше ли будет воздвигнуть сразу два памятника парню, изобретшему поцелуй.
* * *
Мерцающие оранжево-красные языки пламени переливались багровыми отблесками на пышном хохолке Генри, отбрасывали пляшущие тени на его нахмуренное лицо. В Низинах было душно, о костра жара становилась еще мучительнее, но Генри придвинулся к Айрин, спавшей по ту сторону. Обильная фауна венерианских джунглей уважала огонь, и потому костер означал здесь безопасность.
Они находились уже в трех днях пути от плато. Ручей превратился в теплую, неторопливую реку, покрытую вдоль берегов зеленой пеной водорослей. Уютные леса возвышенностей сменились здесь переплетающейся, извивающейся растительностью джунглей. Лесное многоголосье разрослось до мощного крещендо. Воздух становился все теплее и влажнее, почва - болотистой, окружающее - фантастичнее.
Но реальная опасность им пока не грозила - в этом Генри был убежден. Ядовитые формы жизни на Венере были не известны, что же касается толстокожих монстров - повелителей джунглей - то огонь ночью, и близость фибов днем, удерживали их на расстоянии.
Дважды звучал в отдалении разрывающий уши рев центозавра, дважды треск сокрушаемых деревьев заставлял юных твини замирать от ужаса. Но оба раза чудовища уходили прочь.
Теперь шла третья ночь. Фибы уверяли их, что с рассветом можно будет пуститься в обратный путь, и уже одна мысль о комфорте Венустауна доставляла удовольствие. Приключения и переживания - это прекрасно; с каждым часом гордость за Генри все ярче сверкала в глазах Айрин - а глаза у нее изумительные! - Но все же мысли о Венустауне и дружелюбных Возвышенностях были приятны.
Генри перевернулся на живот, уставясь в огонь и размышляя о прожитых им двадцати годах... почти двадцати.
- Ах, черт! - он поранился о жесткую траву. - А ведь пора бы уже подумать о женитьбе...
Взгляд Генри невольно скользнул по фигурке, спящей по другую сторону костра. Словно в ответ, веки Айрин задрожали, в глубине синих глаз мелькнул отблеск пламени.
- Никак не могу заснуть, - пожаловалась она, тщетно пытаясь пригладить свой белый хохолок. - Такая жарища.
Она с неудовольствием покосилась на костер. К Генри вернулось хорошее настроение:
- Ты проспала несколько часов... и храпела, как тромбон.
Глаза Айрин распахнулись.
- Не может быть! - воскликнула девушка и добавила трагически дрогнувшим голосом: - Я храпела?
- Не, конечно, нет! - Генри с подвыванием расхохотался, остановившись лишь от внезапного резкого соприкосновения сапога Айрин со своими ребрами.
- Ой! - Вырвалось у него.
- Не смейте больше со мной разговаривать, мистер Скэнлон! - Последовала хладнокровная реплика девушки.
Теперь настал черед трагических взглядов от панического испуга для Генри. Он пошел пятнами и осторожно сделал шаг к девушке; вдруг застыл от оглушительного рева центозавра. Когда он пришел в себя, то обнаружил в своих объятиях Айрин.
Опомнившись, она попыталась освободиться, но тут рев центозавра прозвучал снова, уже с другой стороны... и она вновь нырнула в объятия Генри. Он побледнел, несмотря на прекрасную добычу.
- Кажется, фибы загнали центозавра в ловушку. Пойдем, спросим.
В наступившем сером рассвете фибы казались смутными пятнами. Глазам открывались только ряды и ряды искаженных утренним туманом тел. Все они производили впечатление замкнутой сосредоточенности; лишь один из фибов направился навстречу твини. Генри обменялся с ним рукопожатием и чуть позже сообщил:
- Они поймали трех центозавров, с большим количеством им не справиться. Мы прямо сейчас отправляемся на Возвышенность.
Восход солнца застал отряд в двух милях выше по течению. Твини, пробираясь вдоль берега, опасливо поглядывали на близкие джунгли. В редких просветах мелькали огромные серые туши. Рев рептилий почти не прерывался.
- Прости, что я потащил тебя с собой, Айрин, - произнес Генри. - Теперь я уже не так уверен, что фибы могут справиться с монстрами.
Айрин покачала головой.
- Все в порядке, Генри. Я сама этого хотела. Только... мне кажется, можно было бы отправить фибов и одних. Тут мы им ни к чему.
- Это верно, они и без нас справляются! Но если вдруг центозавры выйдут из-под контроля, настанет наша очередь: от нас им не уйти. В худшем случае мы перебьем ящеров из тонитов...
Он замолчал, поглаживая смертоносное оружие, ощущая его холодную надежность. Первая ночь обратного пути прошла для обоих твини без сна. Где-то там, невидимые во тьме, фибы сменяли друг друга, их телепатический контроль над крохотным умишком гигантских двадцатиногих ящеров при этом слегка менялся. Там, в джунглях, три чудовища весом по нескольку сотен тонн раздраженно выли, сопротивляясь силе, заставляющей их двигаться вопреки собственной воле; бессильно неиствовали из-за невидимого барьера, не позволявшего им приближаться к потоку.
Сидя возле костра, двое твини, затерявшиеся между горами плато с одной стороны и хрупкой защитой телепатической паутины с другой, с волнением глядели в сторону Возвышенности, начинавшейся милях в сорока впереди.
Продвижение шло медленно. Если фибы начинали подгонять, то центозавры упрямились. Но постепенно воздух становился прохладнее, джунгли по берегам редели, расстояние до Венустауна сокращалось.
Генри отметил первые признаки знакомой растительности с нескрываемым облегчением. Только присутствие Айрин заставляло его продолжать играть роль героя.
Он презирал себя и испытывал необоримое желание, чтобы их донкихотское странствие поскорее кончилось; но сказал совсем другое:
- Ну вот, практически все позади, кроме аплодисментов. И будь уверена, аплодисменты будут, Айрин. Мы вернемся героями, ты и я.
На Айрин его энтузиазм подействовал слабо.
- Я устала, Генри. Давай передохнем.
Она медленно опустилась на землю, и Генри, дав сигнал фибам, присоединился к ней.
- Долго нам еще идти, Генри?
Почти невольно она устало примостила голову на его плече.
- Еще один денек, Айрин. Завтра, к этому времени, мы уже будем дома, - он чувствовал себя негодяем. - Думаешь, нам не следовало браться за это самим, да?
- Ну, тогда это представлялось удачной идеей.
- Да, конечно, - согласился Генри. - Я уже заметил, что у меня хватает идей, которые поначалу кажутся удачными, но потом приносят одно разочарование. - Он философски покачал головой. - Не знаю, почему так, но так оно и есть.
- Все, что я знаю, - заметила Айрин, - что мне теперь и на ноги не подняться... И мне это безразлично...
Голос ее прервался, когда прекрасные голубые глаза взглянули направо. Один из центозавров задержался посредине небольшого притока реки. Его громадное извивающееся тело, опирающееся на десять пар коренастых ног, отвратительно поблескивало. Омерзительная голова, покачиваясь, поднялась к небу, и чудовищный вой распорол воздух. Ему ответил другой ящер.
Айрин вскочила на ноги.
- Генри, чего ты ждешь? Идем же! Скорее!
Генри, поудобнее перехватил тонит и тоже поднялся.
* * *
Артур Скэнлон одним свирепым глотком опрокинул в себя пятую чашечку кофе и, переключив аудиовизор на оптический режим, покрасневшими от бессонницы и запавшими от усталости глазами стал всматриваться в экран. Тщетно! Он встал, подошел к дивану, на котором беспокойно спала мать, наклонился и поправил одеяло.
- Бедная мамочка, - вздохнул Артур и поцеловал ее в бледную щеку. Потом вновь вернулся к аудиовизору и стиснул кулаки. - Ну погодите, доберусь я до вас, дурные головы.
Мэдлин приподнялась.
- Уже стемнело?
- Нет, - насколько мог бодро солгал Артур. - Он объявится еще до заката, мам. Спи, я обо всем позабочусь. Папа наверху, работает со статис-полем. Говорит, что дела идут. Еще несколько дней и будет полный порядок.
Он тихонько присел подле матери, осторожно погладил ее руку. Усталые глаза Мэдлин сомкнулись.
Замигал световой сигнал. Артур бросил на мать последний взгляд и вышел в коридор.
- В чем дело?
Твини-наблюдатель щеголевато отсалютовал.
- Джон Барно просил сообщить, что надвигается ураган.
Он протянул официальный рапорт. Артур раздраженно пробежал бумагу глазами.
- Неужели нам не достаточно всего остального, а? И что еще ждет нас на Венере?
- Судя по всему, нам придется очень скверно. Барометр падает невероятно быстро. Концентрация ионов в верхних слоях атмосферы - на неуравновешенном максимуме. Бьюла вышла из берегов и быстро поднимается.
Артур нахмурился.
- В Венустаун вода не проникает - выходы, как-никак, ярдах в пятидесяти выше уровня реки. А если ливень - на нашу дренажную систему можно положиться, - неожиданно он скорчил рожу: - Возвращайся и передай Барно, что этот ураган - в мою честь; пусть он хоть сорок дней и ночей свирепствует! Может, заодно смоет землян.
Он повернулся, но твини остановил его.
- Простите, сэр, но это не самое скверное. Сегодня разведывательный отряд...
- Разведотряд? - растерялся Артур. - Кто разрешил ему выйти наружу?
- Ваш отец, сэр. Они должны были войти в контакт с фибами - не знаю, каким образом.
- Хорошо. Дальше?
- Обнаружить фибов не удалось, сэр.
И тут Артур впервые испугался настолько, что даже позабыл о своем беспокойстве за брата.
- Исчезли?
Твини кивнул:
- Похоже, ушли искать спасения от надвигающегося урагана. Вот поэтому Барно и ожидает наихудшего.
- Крысы бегут с корабля, - пробормотал Артур. - Господи! Все сразу! Все сразу!
* * *
Закат догорал и тьма медленно взбиралась по склонам гор. Последние солнечные лучи высвечивали лишь стремительные контуры возносящихся в поднебесье пиков.
Айрин поежилась:
- Становится холоднее, правда?
- Холодный ветер скатывается с гор. Похоже, надо ожидать непогоды, - рассеянно согласился Генри. - Думаю, и река поднялась. - Он замолк, но после короткой паузы заговорил снова; в его голосе звучало возбуждение: - Ты только посмотри, Айрин, всего несколько миль до озера, а там мы, считай, уже в поселке землян. Почти все позади!
- Я рада, - кивнула Айрин. - За нас... И за фибов тоже.
Основания для последних слов у нее были. Фибы плыли все медленнее. Днем раньше с верховьев реки к ним прибыло подкрепление, но даже с этой помощью продвижение вперед давалось заметно труднее. Непривычный холод беспокоил многоногих ящеров, они со все растущей неохотой поддавались воздействию мысленной силы фибов.
Первые капли упали, едва они добрались до озера. Сгустилась тьма; в ослепительных голубых сполохах молний деревья казались призраками, воздевавшими к разгневанному небу качающиеся руки ветвей, факел неожиданно вспыхнувший в отдалении, являл собой погребальный костер сраженного молнией дерева.
Генри побледнел.
- Выбираемся на открытое место. Под деревьями в такую погоду опасно.
Прогалина, которую он имел в виду, находилась уже почти на самой окраине поселка землян. Наспех сколоченные домишки, такие маленькие и ненадежные перед лицом буйной стихии, то тут, то там были освещены, что говорило о присутствии людей. И когда первый центозавр, спотыкаясь и сокрушая деревья, выбрался на расчищенное пространство, ураган разразился во всей своей ярости.
Твини теснее прижались друг к другу.
- Фибы их ведут, - воскликнул Генри; голос его был едва различим сквозь дождь и ветер. - Надеюсь, им это удастся.
Айрин спрятала промокшую головку на таком же промокшем плече Генри.
- Не могу смотреть! Эти домишки развалятся, словно они сделаны из кубиков! Бедные-бедные люди!
Три монстра надвигались на здания. Их движения становились все быстрее, фибы держали их под телепатическим контролем уже не так сильно.
- Нет, Айрин, нет! Они их задержали!
Центозавры остановились, злобно меся лапами грязь, их рев мощно и чисто перекрыл звуки урагана. Взволнованные лица стали выглядывать из хижин.
Захваченные врасплох - большинство из них только что проснулись, оказавшиеся лицом к лицу с венерианской бурей и кошмарными чудовищами, они и подумать не могли о каких-либо организованных действиях. Они выскакивали кто в чем был, и не выдержав вида чудовищ, пускались наутек.
Смятение царило невообразимое. Один или два человека все-таки попытались оказать сопротивление, они открыли яростную пальбу по горам живой плоти, но убедившись в ее неэффективности, тоже бросились прочь.
Когда в деревне не осталось ни одного человека, гигантские рептилии ринулись вперед, и там, где совсем недавно стояли дома, вскоре лишь остались раздробленные обломки.
- Они никогда не вернутся, Айрин. Никогда! - Генри был в восторге от успеха своего плана. - Теперь мы с тобой герои... - его голос взвинтился до пронзительного визга. - Айрин, назад! Под деревья!
Рев центозавров достиг самой низкой ноты. Ближайший ящер присел на двух задних парах ног, его гигантская голова, поднятая на две сотни футов, чудовищным силуэтом рисовалась на фоне грозовых сполохов. С глухим шлепком он вновь опустился на все лапы и побрел к реке, которая бушевала теперь под ударами урагана, выйдя из берегов.
Фибы потеряли контроль над чудовищами!
Генри толкнул девушку в сторону, его тонит тут же полыхнул. Айрин медленно пятилась, держа свое оружие наготове.
Генри не промахнулся - пурпурный шар вспыхнул в ночи, и ближайший центозавр дернулся, его мощный хвост замолотил по ближайшим деревьям. Из дыры, где только что была нога, потоком хлынула кровь. Ящер в слепой ярости атаковал врага.
Последовала новая пурпурная вспышка - и он рухнул с тяжким грохотом, жуткий рев сменился пронзительным беспомощным визгом.
Но два других чудовища уже мчались в атаку. Они слепо перли в направлении источника той силы, что всю неделю держала их в повиновении; иполненные неистовства, они стремились ко мщению со всей мощью своей безмозглой ненависти. И на пути этой безжалостной силы оказались двое твини.
Позади бурлила река. Впереди - лес, полный грохота сокрушаемых деревьев и раздирающего уши рева.
И тут внезапно откуда-то со стороны ударили тониты. Пурпурные сполохи... шквал ударов... спазматический визг... И настала тишина; даже ветер, словно преклонился перед недавними событиями, мгновенно стих.
Генри издал торжествующий вопль и заскакал в импровизированном беовом танце.
- Это пришли наши, из Венустауна, Айрин! - орал он. - Они перебили центозавров! Теперь всему конец! Мы спасли твини!
Все произошло в одно мгновение. Айрин выронила тонит, зарыдала от облегчения, бросилась с Генри, споткнулась - и река подхватила ее.
- Генри!!! - Ветер унес крик прочь.
За одно мучительное мгновение Генри понял, что не в силах ничего поделать. Он лишь недоверчиво и глупо таращился на то место, где только что стояла Айрин. А потом сам оказался в воде, и медленно погрузился в кипящую тьму.
- Айрин!!!
Ни звука в ответ - лишь вой ветра. Он попытался плыть, но тщетно. Даже на поверхности Генри с трудом удерживался лишь на доли секунды, едва успевая сделать новый вдох.
- Айрин!
Никакого ответа. Только стремительно мчащаяся вода и тьма.
И тут что-то коснулось его. Он инстинктивно оттолкнулся, но напор усилился. Он почувствовал, что его выталкивают из воды. Измученные легкие с трудом начали втягивать воздух. Генри увидел ухмыляющуюся морду фиба, а потом все пропало. Осталось лишь ощущение холодной, мрачной сырости.
* * *
Воспринимать окружающее он начал отрывочно. Сперва - он сидит под деревом на одеяле. Потом - теплое излучение рефлекторов сверху, свет автоламп. Кругом толпились люди, и он понял, что дождя больше нет.
Он повел вокруг затуманенными глазами и прошептал:
- Айрин!
Она сидела рядом - укутанная, как и он, слабо улыбаясь.
- Со мной все в порядке, Генри. Фибы выловили нас вовремя.
К нему наклонилась Мэдлин, он ощутил на губах вкус горячего кофе.
- Фибы рассказали нам, как здорово вы им помогли. Мы гордимся вами, сынок - тобой и Айрин.
Улыбка превратила лицо Макса в символ родительского удовлетворения.
- Психологически ваш расчет был замечателен. Венера достаточно обширна, здесь хватает пригодных для жизни районов, чтобы земляне не захотели вернуться туда, где кишат центозавры... по крайней мере, в ближайшее время. А когда они снова объявятся, у нас уже будет статис-поле.
Из тьмы выступил Артур. С силой похлопал Генри по плечу, крепко пожал руку Айрин.
- Мы с твоим телохранителем послезавтра устраиваем празднество, - сообщил он ей, - так что приведи себя в порядок и отдохни как следует. Это будет величайшее торжество.
- Праздник, да? - произнес отчетливо Генри. - Хорошо, тогда я скажу тебе кое-что. Я намерен... жениться. Думается, я уже достаточно взрослый.
Глаза Айрин опустились, отчаянно сосредоточившись на траве.
- На ком же, Генри?
- На ком? На тебе, конечно же. Господи, да на ком же еще?
- Но ты даже не спросил меня. - Она произнесла это не торопясь, но с величайшей решительностью.
На мгновение Генри смутился, потом упрямо стиснул зубы.
- Верно, не спросил. Но я уже сделал предложение. Что же ты ответишь?
Он придвинулся к ней поближе; Макс кашлянул и жестом отослал их прочь. Внезапно к ним приблизился один фиб. Он медленно, неуклюже двигался по влажной траве, помогая себе неприспособленными для этого лапами. Приблизившись, он протянул им передние конечности.
Намерения его были ясны. Айрин и Генри тоже протянули руки. На несколько секунд сделалось тихо, потом глаза фиба понимающе заблестели в свете автоламп. Смущенно взвизгнула Айрин, озадаченно хихикнул Генри. Контакт нарушился.
- Ты видела то же, что и я? - спросил Генри.
Айрин покраснела.
- Да. Много-много маленьких фибиков, десятка полтора...
- ...с длинными белыми хохолками!
Айзек Азимов |
| | |
|
| Вокруг Солнца Соник боль в сообществе 10:45:59 |
| Весело, хоть и не очень мелодично, напевая себе под нос, Джимми Тэрнер вошел в приемную.
— Здесь Старая Кислятина? — спросил он, подмигивая хорошенькой секретарше и вгоняя ее этим в краску.
— Здесь, и ждет вас, — кивнула она в сторону двери, на которой жирными черными буквами значилось:
«Фрэнк Мак-Катчен, генеральный директор Межпланетного почтового ведомства».
Джимми вошел.
— Хэлло, командир! Что на этот раз?
— О, это вы! — Мак-Катчен оторвался от лежавших на столе бумаг и пожевал окурок своей сигары. — Садитесь.
Подробнее…Из-под кустистых бровей он уставился на вошедшего. «Старую Кислятину», как называли Мак-Катчена все сотрудники Межпланетного почтового ведомства, никто не мог припомнить смеющимся, хотя, если верить слухам, в детстве, наблюдая падение своего отца с яблони, он улыбнулся. Всякий, кто поглядел бы на его лицо сейчас, объявил бы этот слух преувеличенным.
— Слушайте, Тэрнер! — рявкнул Мак-Катчен. — Межпланетное почтовое ведомство открывает новую линию, и решено, что проложите ее вы. — Не обращая внимания на гримасу Джимми, он продолжал: — Отныне почту на Венеру будут доставлять круглый год.
— Что? Я всегда считал: когда Венера находится по другую сторону Солнца, возить туда почту — сплошное разорение.
— Точно, — согласился Мак-Катчен, — если лететь обычным путем. Но если бы можно было достаточно близко подойти к Солнцу, мы стали бы летать по прямой. В том-то вся суть! Создан новый корабль, способный приблизиться к Солнцу на двадцать миллионов миль и неопределенно долгое время оставаться на этой дистанции.
— Постойте! — нервно перебил Джимми. — Я не совсем понимаю, Кисл… мистер Мак-Катчен. Что это за корабль?
— Почем я знаю? Я сам не специалист, но, насколько мне известно, он создает вокруг себя некое поле, не пропускающее солнечных лучей. Вы поняли? Они отклоняются. Жара до вас не доходит. Вы можете пробыть там хоть целый век, и вам будет прохладнее, чем в Нью-Йорке.
— Вот как? — Джимми был настроен скептически. — Испытания проведены, или именно эту маленькую деталь оставили для меня?
— Испытания, конечно, были, но не в естественных условиях.
— Раз так, я отказываюсь. Я достаточно потрудился для ведомства, но всему есть предел. Я еще не сошел с ума.
Мак-Катчен чопорно выпрямился.
— Напомнить вам присягу, которую вы дали, поступая на службу, Тэрнер? «Помешать нашим космическим полетам…»
— «…способна только смерть», — закончил Джимми. — Все это я знаю не хуже вас, и еще я заметил, что очень легко цитировать присягу, сидя в удобном кресле. Если вы такой идеалист, летите сами. Что до меня, то это исключено. И можете, если угодно, меня уволить. Уж такую работу я всегда найду. — Он пренебрежительно щелкнул пальцами.
Мак-Катчен понизил голос до вкрадчивого шепота:
— Ну, ну, Тэрнер! Не надо так горячиться. Вы меня не дослушали. Помощником у вас будет Рой Снид.
— Ха! Снид! Этого плута вам и за миллион лет не уговорить. Так что не рассказывайте мне сказок.
— Собственно говоря, он уже дал согласие. Я думал, вы составите ему компанию, но вижу, он был прав. Он с самого начала был уверен, что вы спасуете. А я с ним спорил. — Он жестом отпустил Джимми и тут же занялся докладной, которую читал перед его приходом.
Джимми пошел к двери, нерешительно постоял возле нее и вернулся назад.
— Минутку, мистер Мак-Катчен! Что, Рой действительно летит?
Мак-Катчен рассеянно кивнул, целиком поглощенный чтением документа. Джимми взорвался:
— Вот негодяй! Значит, этот длинноногий воображала считает, что я струшу?! Ну, я ему покажу! Я принимаю ваше предложение и ставлю десять долларов против венерианского пятака, что Рой в последнюю минуту сдрейфит!
— Хорошо! — Мак-Катчен встал и пожал ему руку. — Я знал, что вы согласитесь. С деталями вас ознакомит майор Вэйд. Я думаю, вы отправитесь недель через шесть, а так как я завтра лечу на Венеру, мы, вероятно, там встретимся.
Джимми, все еще кипя, вышел, а Мак-Катчен нажал кнопку звонка:
— Вызовите по видеофону Роя Снида, мисс Вильсон.
После короткой паузы вспыхнул красный сигнал, раздался щелчок, и на экране возник темноволосый, франтоватый Снид.
— Хэлло, Снид! — прорычал Мак-Катчен. — Вы проиграли пари. Тэрнер согласен. Я думал, он лопнет со смеху, когда сказал ему, что вы говорили — он не полетит. С вас двадцать долларов.
— Подождите, мистер Мак-Катчен! — Лицо Снида потемнело от гнева. — Вы что, сказали этому безмозглому кретину, будто я отказался? Конечно, сказали, знаю я вас! Я-то полечу, но ставлю еще двадцатку, что он передумает. А я полечу, не сомневайтесь!
Мак-Катчен, не дожидаясь, пока он кончит возмущаться, выключил видеофон. Затем откинулся на спинку кресла, выплюнул изжеванный окурок и закурил новую сигару. Лицо его по-прежнему осталось кислым, но в голосе явственно слышалось удовлетворение, когда он произнес:
— Ха! Я знал, что на это они клюнут.
* * *
С усталыми, вспотевшими двумя космонавтами на борту «Гелиос» летел по орбите Меркурия. Многонедельное космическое путешествие вдвоем вынуждало Джимми Тэрнера и Роя Снида соблюдать видимость приятельских отношений, и все же они почти не разговаривали. Прибавьте к этой скрытой враждебности изнуряющую жару и мучительную неуверенность в благополучном исходе предприятия, и вы поймете, что положение обоих было незавидным.
Джимми уныло посмотрел на пульт с множеством разных индикаторов и, откинув упавший на глаза мокрый клок волос, буркнул:
— Что там вытворяет термометр, Рой?
— Сто двадцать пять по Фаренгейту, и ртуть все ползет вверх, — тем же тоном ответил Рой.
Джимми цветисто выругался, после чего сказал:
— Система охлаждения на пределе, корпус корабля отражает 95 процентов солнечной радиации, и при всем том такая жарища. — Он помолчал. — Гравиметр показывает, что мы находимся в тридцати пяти миллионах миль от Солнца.
Значит, нам осталось еще целых пятнадцать миллионов миль до зоны, где включится дефлекторное поле. Температура поднимется, возможно, до ста пятидесяти. Нечего сказать, приятная перспектива! Проверь-ка испарители. Если воздух не будет абсолютно сухим, нам долго не выдержать.
— Орбита Меркурия, только подумать! — голос Снида стал хриплым. — Никто никогда не был так близко к Солнцу. А мы продолжаем приближаться к нему.
— Многие были и так близко, и еще ближе, — напомнил Джимми, — но они потеряли управление и сели на Солнце.
Фридлендер, Дебюк, Антон… — Он умолк, наступило тягостное молчание.
Рой нервно поерзал.
— Насколько оно вообще эффективно, это поле? Знаешь, Джимми, такие воспоминания не слишком ободряют.
— Ну, испытания проведены в самых жестких условиях, максимально приближённых к реальным. Я наблюдал их. На корабль обрушили радиацию, примерно равную солнечной в радиусе двадцати миллионов миль. Эффект был потрясающий. Залитый ослепительно ярким светом корабль сделался невидимым. И с корабля испытатели не видели происходящего снаружи, совершенно не ощущая при этом жары. Одно любопытно: поле включается только при определенной интенсивности радиации.
— Хотелось бы, чтобы все это скорей кончилось, а как — мне уже все равно, — рассердился Рой. — Если Старая Кислятина думает постоянно гонять меня по этому маршруту, что ж — он лишится своего аса.
— Он лишится двух асов, — поправил Джимми.
Разговор оборвался; «Гелиос» продолжал свой полет.
* * *
Жара усиливалась: 130, 135, 140. А через три дня, когда ртуть подобралась к отметке «148», Рой объявил, что они приближаются к критической зоне — туда, где солнечная радиация достаточно интенсивна, чтобы вызвать действие поля.
* * *
Напряжение достигло предела; сердца обоих бешено колотились.
— Это произойдет сразу?
— Не знаю. Придется ждать.
Сквозь иллюминаторы видны были только звезды. Слепящие лучи Солнца не проникали внутрь корабля, специально сконструированного таким образом, что под действием мощной радиации иллюминаторы автоматически закрывались.
А потом звезды начали понемногу исчезать, сперва — тусклые, затем — яркие: Полярная, Регул, Арктур, Сириус. Космос стал одной сплошной чернотой.
— Действует! — выдохнул Джимми. И почти в тот же момент обращенные к Солнцу иллюминаторы открылись. Солнца не было!
— Ха! Я уже ощущаю прохладу, — Джимми Тэрнер ликовал. — Здорово!.. Знаешь, если бы создать дефлекторное поле против излучения любой силы, мы получили бы самое мощное оружие — возможность делаться невидимками. — Он закурил и сибаритом раскинулся в кресле.
— Но пока что мы летим вслепую, — напомнил Рой.
Джимми покровительственно усмехнулся.
— Можешь не беспокоиться, Красавчик. Это уж моя забота. Мы вышли на солнечную орбиту. Через две недели мы обогнем Солнце, я выпущу ракеты, и мы устремимся прямиком к Венере. — Он был чрезвычайно доволен собой. — Джимми Тэрнер — «голова»! Можешь на него положиться. Вместо обычных шести месяцев мы потратим всего два. За штурвалом ас Межпланетной почты.
Рой неприятно хохотнул.
— Послушать тебя, так подумаешь — это твоя заслуга. А вся твоя работа — вести корабль по курсу, который рассчитан мною. Голова здесь Я, ты — только руки.
— Ну? Каждый молокосос в летном училище умеет рассчитывать курс. А чтобы водить корабли, надо быть мастером.
— Ну, это ты так считаешь. А кому больше платят? Тому, кто ведет корабль, или тому, кто составляет расчеты?
На это Джимми возразить ничего не смог, и Рой с победным видом вышел из рубки. А «Гелиос» все летел.
Два дня прошли спокойно, а на третий Джимми, глянув на термометр, встревоженно почесал затылок. Вошедший в эту минуту Рой вопросительно поднял брови.
— Что-нибудь случилось? — Он наклонился к шкале. — Ровно 100 градусов. Не вижу причин расстраиваться. По твоему виду я решил, что стало барахлить поле и температура снова поднимается. — Он нарочито зевнул.
— Безмозглый кривляка! — Джимми поднял ногу, как бы собираясь лягнуть его. — Я предпочел бы, чтобы температура поднималась. Слишком уж оно активно, это поле, на мой взгляд..
— Гм! Что ты имеешь в виду?
— Постараюсь объяснить, а ты слушай внимательно — может, поймешь. Этот корабль напоминает термос. Он с большим трудом нагревается и с таким же трудом остывает. — Джимми сделал паузу, давая собеседнику время осмыслить сказанное. — В обычном диапазоне температур он не должен терять больше двух градусов в сутки при отсутствии дополнительных внешних источников тепла. Допускаю, что в нынешних условиях потери могут составлять пять градусов в сутки. Усваиваешь?
Рой слушал его, разинув рот. Джимми продолжал:
— Меньше чем за три дня этот чертов корабль отдал пятьдесят градусов тепла.
— Быть не может!
— Факт, — Джимми невесело усмехнулся. — И я знаю, в чем дело. Все это проклятое поле. В борьбе с внешней радиацией оно спешит растратить все тепло нашего корабля.
Рой быстро произвел в уме расчет.
— Если это действительно так, через пять дней будет достигнута точка замерзания и последнюю неделю мы проведем в зимних условиях.
— Именно. Даже если с понижением температуры потери уменьшатся, градусов тридцать-сорок мороза нас ожидают.
Настроение у Роя упало.
— Мороз в двадцати миллионах миль от Солнца!
— Это еще не самое страшное, — добавил Джимми. — «Гелиос», как все корабли Марса и Венеры, не имеет отопительной системы. Они ведь рассчитаны на полет под палящим солнцем и в условиях минимальной теплоотдачи, а потому совершенствуются в охлаждении. У нас, к примеру, весьма эффективная рефрижераторная установка.
— Да, дело дрянь. И скафандры у нас соответствующие.
Хотя пока они страдали еще не от холода, а от жары, обоих прошиб озноб.
— Я не намерен этого терпеть, — взорвался Рой. — И никто нас не заставит. Я за то, чтобы сейчас же повернуть назад к Земле.
— Валяй! И ты берешься на таком расстоянии от Солнца рассчитать курс с гарантией, что оно нас не притянет?
— Черт! Я об этом не подумал.
Итак, делать было нечего. Радиосвязь прекратилась с момента, когда они покинули орбиту Меркурия. Никакие радиоволны не могли пробиться сквозь помехи, возникающие в такой близости от Солнца, да еще при его максимальной активности.
Оставалось ждать развития событий. Ближайшие несколько дней были целиком посвящены наблюдению за термометром, прерываемому только для того, чтобы обрушить на голову мистера Мак-Катчена очередную порцию бессильных проклятий. Это сделалось таким же ритуалом, как еда и сон, и так же не доставляло удовольствия.
А «Гелиос», безучастный к горестям своего экипажа, все летел.
Как Рой и предсказывал, к исходу седьмого дня их пребывания в дефлекторной зоне ртуть в термометре упала до отметки «холод». Ничего неожиданного в этом не было, и все же они почувствовали себя несчастными.
Джимми накачал из цистерны около ста галлонов воды и заполнил ею почти все сосуды на борту.
— Чтобы трубы не лопнули, — объяснил он. — А если они все же лопнут, у нас, по крайней мере, будет достаточно воды. Впереди ведь еще целая неделя.
А на следующий, восьмой, день вода действительно замерзла. Уныло глядели они на голубую корку льда. Джимми пощупал ее и мрачно констатировал:
— Крепкая.
Он натянул на себя еще одну простыню.
Отвлечься от мыслей о все усиливающемся холоде было трудно. Рой и Джимми реквизировали все имевшиеся на корабле простыни и одеяла, предварительно надев по три-четыре рубашки и столько же пар брюк.
Они старались по возможности не вылезать из постелей, а если уж приходилось, жались к топливной форсунке. Но и от этого сомнительного удовольствия вскоре пришлось отказаться: Джимми заметил, что горючее необходимо экономить, так как иначе не на чем будет растопить воду и отогреть замерзшую еду.
Оба были несдержанны и готовы из-за пустяков ссориться, но сейчас, попав в беду, они перестали бросаться друг на друга. А на десятый день, объединенные ненавистью к общему врагу, они неожиданно стали друзьями.
Температура дошла до нуля по Фаренгейту и обнаруживала явную тенденцию к дальнейшему понижению. Джимми жался в углу, с удивлением вспоминая, как ворчал некогда по поводу августовской жары в Нью-Йорке. Рой окоченевшими пальцами подсчитывал на бумаге, сколько еще осталось терпеть эту муку. С отвращением поглядев на итог — 6354 минуты, он сообщил эту цифру Джимми. Последний огрызнулся:
— Мне кажется, я и 54 минуты не выдержу, а об остальных 6300 говорить нечего. — И раздраженно прибавил: — Хоть бы ты что-нибудь придумал.
— Не будь мы в такой близости от Солнца, можно было бы с помощью хвостовых ракет ускорить ход.
— Да, а если бы мы сели на Солнце, нам было бы совсем тепло. Много от твоих предложений толку!
— Ну, ты ведь называешь себя «Тэрнер-голова». Вот ты и придумай. А то, послушать тебя, так это я во всем виноват…
— Ты и виноват, осел в человеческом облике! Здравый смысл с самого начала удерживал меня от этого дурацкого путешествия. Я сразу отказался от предложения Мак-Катчена. И был прав. И что же? — с горечью сказал он. — Нашелся такой дурак, как ты, который согласился на то, на что ни один нормальный человек не согласился бы. И мне пришлось разделить эту глупость с тобой. — Голос его достиг самых высоких нот. — Надо было предоставить тебе одному лететь и мерзнуть, а я сидел бы себе у камелька и злорадствовал. Знай я, чем это кончится, я так бы и поступил.
Лицо Роя выразило обиду и изумление.
— Да? Вот, значит, как было дело! Одно тебе скажу: в искусстве искажать факты ты способен побить любого. Ведь это именно ты был настолько глуп, что согласился лететь, а я — всего лишь жертва обстоятельства.
Джимми посмотрел на него с величайшим презрением.
— Холод отшиб у тебя последние остатки мозгов.
— Слушай, — накаляясь, ответил Рой. — 10 октября Мак-Катчен по видеофону сообщил мне, что ты дал согласие и посмеялся надо мной как над трусом. Будешь отрицать?
— Естественно, буду. 10 октября мне от Кислятины стало известно, что ты летишь и заключил пари… — Джимми вдруг растерянно умолк. — Слушай… Мак-Катчен действительно сказал тебе, что я согласился?
Потрясенный внезапной догадкой, Рой на миг перестал даже ощущать холод.
— Клянусь! Потому-то и я полетел.
— Но он сказал мне, что ты летишь, и это вынудило меня согласиться. — Джимми вдруг почувствовал себя последним дураком.
Оба надолго погрузились в молчание. Когда Рой снова заговорил, голос его дрожал от избытка переполнявших его чувств:
— Джимми, мы стали жертвами подлого, низкого обмана. — Он задыхался от ярости. — Это прямо-таки разбой среди бела дня…
Джимми, внешне более хладнокровный, был, однако, зол не меньше.
— Ты прав, Рой. Мак-Катчен подло обманул нас. Он дошел до предела человеческой низости. Но ему это так не сойдет. Когда мы переживем эти 6300 с чем-то минут, мы сведем с мистером Мак-Катченом счеты.
— Что мы с ним сделаем? — глаза Роя хищно блеснули.
— В данный момент я охотно разорвал бы его в клочья.
— Недостаточно мучительно. Может, лучше сварить его в кипящем масле?
— Неплохо, но отнимет слишком много времени. Давай лучше отдубасим его по доброму старому методу.
Рой потер руки.
— У нас еще будет время поразмыслить над этим. Вот мерзкий, подлый, грязный… — дальше пошло непечатное.
В следующие четыре дня температура продолжала падать. На четырнадцатый, последний, день ртуть в термометре замерзла.
В этот последний, ужасный день они разожгли форсунку, истратив весь свой скудный запас горючего. Полузамерзшие, они жадно стремились впитать в себя каждую каплю тепла.
За несколько дней до того Джимми разыскал где-то пару теплых наушников, и теперь они ежечасно переходили из рук в руки. Погребенные под горкой одеял Рой и Джимми беспрестанно растирали свои руки и ноги. Разговор, почти исключительно сосредоточенный на особе Мак-Катчена, становился с каждой минутой все злее.
— Вечно цитирует этот трижды проклятый девиз Межпланетной почты: «Помешать нашим космическим полетам…» — Джимми задохнулся от бессильной ярости.
— Да, — подхватил Рой. — А сам вместо того, чтобы делать мужскую работу, протирает стулья в конторе, будь он неладен!
— Ладно, через два часа мы выйдем из дефлекторной зоны. Затем еще три недели — и мы на Венере. — Джимми чихнул.
— Скорей бы! — простуженным голосом откликнулся Рой. — Ни за что больше не суну нос в космос, только последний раз — чтобы добраться домой, на Землю. А затем поселюсь где-нибудь в Центральной Америке и займусь разведением бананов. Там хоть тепло.
— Нас могут не выпустить с Венеры после расправы, которую мы учиним над Мак-Катченом.
— Ты прав. Но это не беда. На Венере еще теплее, чем в Центральной Америке, а мне ничего больше не нужно.
— Нам вообще ничто не грозит. — Джимми снова чихнул. — По венерианским законам самое большое наказание за убийство — пожизненное заключение. Нормальная, теплая, сухая камера на весь остаток жизни. Что еще нужно человеку?
Секундная стрелка хронометра делала круг за кругом: время шло. Рой держал наготове руки, выжидая мгновения, когда можно будет наконец сбросить хвостовые ракеты и позволить «Гелиосу» вырваться из этой кошмарной дефлекторной зоны.
И вот она, команда, взволнованно выкрикнутая Тэрнером:
— Пошел! Пуск!
Грохотнули ракеты. «Гелиос» пронизала дрожь. Отброшенные назад, втиснутые в свои кресла Джимми и Рой почувствовали себя счастливыми. Теперь до встречи с Солнцем, с его живительным сиянием, с благословенной жарой оставались минуты.
Это произошло даже быстрее, чем они ожидали: яркая вспышка света, а затем короткий треск, щелчок — и обращенные к Солнцу иллюминаторы закрылись.
— Гляди! — воскликнул Рой. — Звезды! Конец всем мучениям! Ну, старина, будем подниматься опять, — восторженно сообщил он термометру и поплотнее завернулся в одеяла, так как на корабле еще царил холод.
* * *
Фрэнк Мак-Катчен сидел у себя в венерианском отделении Межпланетного почтового ведомства вместе с седовласым Зебулоном Смитом, изобретателем дефлекторного поля. Говорил один Смит:
— Но право же, мистер Мак-Катчен, мне очень важно знать, как вело себя мое поле. Они ведь уже, конечно, информировали вас обо всем по радио.
Мак-Катчен в глубокой задумчивости раскурил одну из своих знаменитых сигар.
— То-то и оно, что нет, дорогой мой мистер Смит, — сказал он. — Как только они достаточно удалились от Солнца, чтобы радиосвязь с ними стала возможна, я начал запрашивать их о действии поля. Они попросту не отвечают. Единственное, что они сообщили, — выбрались из него живьем. А больше ничего!
Зебулон Смит разочарованно вздохнул.
— Не странно ли? Нет ли здесь некоторого, я бы сказал, нарушения субординации? Я полагал, им приказано подробно отразить в отчетах все, касающееся нового маршрута.
— Так и есть. Но эти двое — мои лучшие пилоты, асы из асов. И оба они с характерами. Ничего не поделаешь. К тому же я обманом вовлек их в эту затею, весьма, как вы знаете, рискованную. И теперь я склонен проявить снисходительность.
— Ну что ж, придется мне, видно, подождать.
— О, недолго, — заверил Мак-Катчен. — Они прилетают сегодня, и я обещаю передать вам всю информацию, как только они мне ее доставят. В сущности, то, что они благополучно провели две недели в двадцати миллионах миль от Солнца, само по себе доказывает успех вашего изобретения. Вы должны быть довольны.
Едва Смит ушел, как секретарша Мак-Катчена встревоженно доложила:
— С пилотами «Гелиоса» что-то неладно, мистер Мак-Катчен. Майор Вэйд только что передал из Паллас-сити, где они сели, что они отказались присутствовать на организованном в их честь торжестве и потребовали немедленно дать им ракету для полета сюда, ничего при этом майору не объяснив. А когда он попытался задержать их, они сделались весьма агрессивны.
Мак-Катчен лишь мельком взглянул на составленную секретаршей докладную.
— Гм! Они чертовски несдержанны. Ладно, как только явятся — пошлите их ко мне. Я вышибу из них дурь!
Часа через три двое непокорных пилотов сами напомнили ему о себе. Он услышал доносившиеся из приемной низкие сердитые голоса, затем возмущенны | |
offline
— записи
— ленты друзей
